Марк Твен

Последнее Марк Твен связывает с претензиями южан на то, что они представляют собою «высший тип цивилизации». Рутина феодальных пережитков на Юге сказалась в огромной популярности романов «сэра Вальтера Скотта». «Еще и до сих пор Юг не оправился от расслабляющего влияния его книг», — пишет Твен. Он обвиняет Скотта в том, что тот «влюбляет весь мир… в глупость и пустоту, притворное величие, лженарядность, лжерыцарство безмозглого и ничего не стоящего, давно исчезнувшего общественного строя. Он принес безграничный вред, более реальный, более долговечный, может быть, чем кто-либо другой, владеющий пером».

Твен несправедлив к Вальтеру Скотту и преувеличивает отрицательное влияние его творчества на духовную жизнь населения южных штатов. Он считает Вальтера Скотта ответственным даже за дурной псевдоромантический слог журналистики Юга, за ее «обветшалые формы и мертвый язык». Прав Твен в одном: «сэрвальтерскоттовская болезнь» — свидетельство живучести феодальных пережитков на Юге.

Твен сатиричен в изображении особого «южного колорита» жизни мещанства; в главе XXXVIII он дает картину убранства дома буржуа-южанина с таким юмором и карикатурной детализацией, что перед читателем предстает все убожество духовного мира обитателей дома. «Коринфские капители» из сосны, «иллюстрированные нелепости» на книжных полках, уродливая живопись («преступление, совершенное акварельными красками»), вышитые шерстью благочестивые сентенции на стенах, занавески с молочниками, спальни с высокими перинами и узенькими половиками — все это прекрасно живописует застойную жизнь представителей «высшего типа цивилизации».

Диапазон Твена-художника в «Жизни на Миссисипи» очень широк — от незлобивого юмора первых страниц до сатирических выпадов в последних главах.

Твен мало заботится о стройности повествования в этой книге. Он рубит ее на неравные куски, перескакивает с темы на тему, не делая даже логических связок, как будто нарочито показывая, что он не стремится к последовательности.

Книга стройна и увлекательна только на протяжении первых полутораста страниц — там, где речь идет о «былых днях на Миссисипи».

Дальше ее построение очень фрагментарно, видны «швы», искусственные соединения, повторения. Твен начинает заполнять пустоты анекдотами, не связанными с основным повествованием. Тянутся вымученные остроты, скучные описания и всюду сопровождающий их лейтмотив: «берег умер и не воскреснет». Река, переставшая быть центральной водной артерией страны после проведения железных дорог, сравнивается с могучим, но потерявшим свою силу великаном («обритый Самсон»). Писатель не скрывает своего уныния. Весь обширный бассейн реки Миссисипи («тело нации») представлен им как область, где нищенствует и страдает народ.

Лишь однажды Твен-художник «расправил крылья». Попав через двадцать лет на воды любимой реки, Твен осуществил свою долголетнюю мечту: он сам ведет пароход в утреннюю смену.

Марк Твен — мастер-живописец. В картине летнего утра на реке он создал поразительно богатую гамму красок, тонов, оттенков, передающих воздушную перспективу (краски мысов ближнего плана; измененные расстоянием полутона мысов дальнего плана). С помощью света, тени, красок он создал впечатление шири и необъятности Миссисипи. Но его картина — не застывшее в неподвижности полотно. Описание передает движение — рождение утра, изменение звуков, красок, ощущений. Марк Твен соединяет в себе живописца, создающего картину, и зрителя, который наслаждается ею. Сила художественной изобразительности Твена сказывается в способности пробудить в душе читателя разнообразные и сильные эмоции. За короткие мгновения пройден путь от ощущений, которые рождает предрассветная настороженная тишина, до состояния душевного подъема, вызванного шумным, ликующим праздником золотого летнего дня. Кажется, будто Твен-лоцман, стоящий у рулевого колеса, дирижирует оркестром невидимых птиц, адостный щебет которых сопровождает пароход, скользящий по розовой утренней реке.

В это описание вложено много сил души человека, оторванного от любимого дела, запертого в «золоченую клетку» узкого буржуазного мира.

Наверное, в такие минуты и зрело в душе Марка Твена то непреодолимое чувство, которое породило роман о свободолюбивом Гекльберри Финне, убежавшем на Миссисипи от Тэчеров, Дугласов и Уотсонов. Картина летнего утра в «Жизни на Миссисипи» — ключ к пониманию одного из лучших романов Марка Твена.

Глава III. «Приключения Гекльберри Финна». Рассказы

У В. И. Ленина есть замечательная характеристика рабства, возросшего на «свободной» американской почве во второй половине XIX века: «Ссылаются на то, что в Америке демократия, что там Белый Дом. Я говорю: свержение рабства было полвека тому назад. Война из-за рабства кончилась в 1865 году. А с тех пор там выросли миллиардеры. Они держат в своем финансовом кулаке всю Америку…»[279].