Марк и Эзра

– Нет, насколько я знаю – он умирал. Его смертельно ранили. Тогда-то все и произошло. У Кауфмана банально не хватило смелости отправиться в мир иной, и он согласился на сделку. Вот и все.

– А дьявол-то откуда там взялся? – не понял Эзра.

– А он от него и не отходит, – пожал плечами Валентайн, – не замечал?

– Есть такое, – скривился Эзра. – Что дьявол попросил взамен? Душу?

– Не знаю. Знаю только, что у его бессмертия есть побочный эффект.

– Всех вокруг преследует неудача? – пошутил Эзра.

– Не совсем. Скорее все вокруг подвергаются проверке. Рядом с Кауфманом надо взвешивать все свои слова и поступки.

– Да, похоже на правду. Но все же интересно, что он отдал взамен.

– Понятия не имею.

– Что ты намерен делать теперь? – Эзра задал давно беспокоящий его вопрос и пристально следил за реакцией Валентайна.

– Не знаю. Прятаться. Если понадобится – убегать. Ждать, когда все изменится.

– Что изменится? – не понял Эзра.

– Не знаю. Сам Кауфман хотя бы. Я бы рад сказать, что я его не боюсь, но это неправда.

– По-моему, он тебя не ищет, – сказал Эзра.

– Ищет. Он ждет, когда я покажусь, когда попробую повлиять на мировой порядок. А бессмертный может ждать долго.

– Так вот почему газеты! – Эзра буквально хлопнул себя по лбу.

– Что? – спросил Валентайн.

– Он изучал пропущенный период истории по газетам, а не книгам! Очевидно, в газете проще найти что-то необычное, хотя бы потому, что она написана современниками. А в учебнике такие мелочи опускаются.

– Умно, кстати, – согласился Валентайн. – Как и все, что он делает. Только я не понимаю, что за пропущенный период. Что это значит?

– Ты не знаешь? – удивился Эзра.

– Я сижу в лесу. Последние новости, которые до меня добирались, связаны с тем, что у белки на соседнем дереве появились бельчата.

– Ну да. Марк в тридцать девятом году, видимо, после вашего конфликта, запечатал лавку и, кажется, впал в спячку.

– И чего ему не спалось дальше? – буркнул Валентайн.

– Его разбудили.

– Воистину, не буди лихо!

Оба замолчали, глядя в огонь и потягивая пиво. Тишину нарушил Эзра.

– Занятная история, – задумчиво сказал он.

– Но? – уточнил Валентайн.

– Но это всего лишь история, – пожал плечами Эзра. – На ее месте могла быть любая другая.

– А он хорошо тебя учил. Но другой истории у меня для тебя нет. Может, расскажешь свою?

– Может, и расскажу. Но не сегодня.

Глава 40

Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Кауфман посмотрел на часы, записал время в журнал. Отложил ручку и прочел надпись на табличке. Копенгаген.

В лавку вошла девушка в забавном желтом плаще, напоминающем своей формой рупор.

– Добрый день, – неторопливо оглядываясь, произнесла посетительница. – Меня зовут Ханна.

– Марк, – сухо представился Кауфман. – Чем могу помочь?

– Вы действительно волшебник? – спросила девушка абсолютно серьезным голосом.

– Нет.

– Но мне сказали, что вы имеете дело с волшебством, – удивилась она.

– Имею, – согласился Марк. – Чем могу помочь?

– Сделайте меня счастливой, – попросила Ханна.

Марк удивленно приподнял брови, неторопливо рассмотрел посетительницу.

– Думаю, я не смогу вам помочь. Возраст дает о себе знать, – пожал плечами Кауфман. Ханна сначала нахмурилась, потом покраснела:

– Вы не так меня поняли. Я имею в виду – дайте мне какое-нибудь средство, чтобы я стала счастливой, – замахала руками девушка.

– И что же это? – уточнил Марк.

– Не знаю, неужели нет такой специальной штуки, чтобы сделать человека счастливым?

– Есть.

– Вот она-то мне и нужна, – обрадовалась Ханна.

Кауфман достал из-под прилавка бутылку коньяка.

– Это что?

– Коньяк, – пояснил Марк. – Пользоваться умеете?

– Я не пью, – презрительно сжала губы девушка. – И уж точно это не сделает меня счастливой.

– Правда? – делано удивился Кауфман. – А мне помогает.

– Рада за вас, но мне нужно то, что сделает счастливой меня.

– И что же это? – снова спросил Марк.

– Не знаю. Это у вас тут всякие волшебные штуки.

– Если даже вы не знаете, что сделает вас счастливой, то чего вы хотите от меня? – развел руками Кауфман.

– Ну, думаю это что-то, что поможет мне чувствовать себя наполненной, легкой и гармоничной, – попробовала описать свое счастье Ханна.

– Вы уверены, что коньяк не подходит?

– Да!

– Наполненной, легкой и гармоничной, – Кауфман снял очки и принялся их задумчиво протирать, – какой удивительный набор слов, встречающийся исключительно в неволе.

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Ханна.

– Что эти слова вообще ни о чем мне не говорят. Попробуйте описать мне ваше счастье как-то более предметно.

– Более предметно, – задумчиво повторила Ханна. – Ну вот, например, Толстой писал, что счастье – это наслаждение без раскаяния.

– Хм… – Снова покосившись на коньяк, задумался Кауфман. – Так и чем конкретно вы хотите насладиться?

– Гармонией, – с легким придыханием сказала девушка.

– А, да, гармония у меня где-то на складе завалялась, – хмуро сказал Кауфман. – В общем, добиться от вас чего-то конкретного не получится, как я понял. Не понимаю, чего ради, если честно, вероятнее всего от скуки, но все же предлагаю пойти от обратного. Что делает вас несчастной?