Марк Аврелий и конец античного мира

Аникита руководил церковью полновластно. К нему обращались со всех концов христианского мира. Признавалось бесспорным, что римская церковь была основана Петром; верили, что этот апостол передал своей церкви первенство, которым наделил его Иисус; прилагали к этой церкви внушительный слова, которыми, по преданию, Иисус даровал Кифе владение краеугольного камня в воздвигаемом по его мысли здании. С беспримерным мастерством и ловкостью римской церкви удалось остаться в тоже время церковью Павла. Примирение Петра и Павла, вот верх искусства, который положил основание церковному главенству Рима в будущем. Новая мистическая двойственность заменила двойственность Ромула и Рема. Мы уже видели, что вопрос о пасхе, распри гностицизма, спор Юстина с Тацианом получили разрешение в Риме. Все пререкания, которыми предстоит терзать христианскую совесть, пойдут тем же путем; до Константина, диссиденты будут искать в римской церкви посредничества. если уж не разрешения споров. Знаменитое ученые считают, долгом дополнять свое образование посещением этой церкви, за которою, со времени исчезновения первой иерусалимской церкви все, признают преимущество старейшества.

В числе азиатцев. посетивших Рим при Аниките, должно пометить крещеного еврея по имени Иосиф или Гегезиппа, родом, без сомнения из Палестины. Он получил тщательное раввинистское образование, знал еврейский и сирийский язык и обладал большими сведениями в написанных преданиях евреев. Но в критике он был слаб. Как большинство обращенных евреев он пользовался еврейским евангелием. Его рвение к чистоте веры побудило его к дальним путешествиям и к деятельности как бы апостольской. Он странствовал от одной церкви к другой, совещался с епископами, знакомясь с их вероучением и преемственностью пастырей, связывавших их с апостолами. Догматическое согласие, найденное им в среде епископов, глубоко его порадовало. Все эти маленькие церкви, расположенные по берегам восточной части Средиземного моря, развивались в совершенном согласии. В особенности в Коринфе Гегезипп был чрезвычайно утешен своими беседами с епископом Примом и прихожанами, которых он нашел проникнутыми духом самого чистого правоверия. Оттуда он направился морем в Рим, вступил в сношения с Аникитой и тщательно отметил, в каком состоянии содержалось предание. При Аниките был диаконом Элевтер, который позднее в свою очередь стал епископом Римским. Гегезипп хотя жидовствующий и даже евионит, полюбил эти Павловы церкви, и с его стороны это тем более похвально, что его тонкий ум был склонен везде усматривать ереси. «В каждом ряде епископов, — говорить он, — по всем городам, все совершается так, как предписано Законом, пророками и Господом». Он поселился в Риме как Юстин и прожил там более двадцати лет, весьма уважаемый всеми, несмотря на то, что его восточное христианство и странность его ума должны были удивлять. Среди быстрых превращений церкви, он производил, подобно Папию, впечатление «человека былых времен», как бы пережитка дней апостольских.

Признаваемому всеми церквами первенству римской церкви существенно способствовала вещественная причина. Эта церковь была чрезвычайно богата; ее имущества, при искусном распоряжении ими, служили другим церквам запасным капиталом для пособий и пропаганды. Исповедники, сосланные в рудники, получали от нее вспомоществование. В Риме находилась как бы общая казна христианства. Постоянно практикуемые римской церковью воскресные сборы вероятно уже были установлены. Изумительная способность управления одушевляла эту маленькую общину, в которой Иудея, Греция и Лациум как бы соединили, в виду чрезвычайного будущего, свои разнообразные дарования. Еврейское единобожие служило незыблемым основанием новообразования, Греция продолжала путем гностицизма свою работу чистого мышления, Рим отдался с поразительной последовательностью делу организации и управления. Все авторитеты и все ухищрения признавались для этого годными. Политика не отступает перед обманом; а политика уже свила себе прочное гнездо в сокровеннейших советах римской церкви. Около этого времени пробилась новая струя поддельной литературы, посредством которой римская церковь попыталась еще раз подчинить себе христианский мир.

Для прикрытия своих благочестивых замыслов фиктивным ручательством, виновники подделки избрали имя Климента. Старый римский пастырь подходил к этой роли по громкой своей репутации и общей готовности признавать за ним право как бы визировать книги, достойные распространения. На основе Cerigmata и Periodi Петра, неизвестный автор, родом язычник, проникший в христианство ессено-евионитским путем, соорудил роман, присвоив Клименту авторство, также как и роль героя. Это драгоценное произведение, названное Recognitiones, по случаю сюрпризов разведки, дошло до нас в двух довольно несходных редакциях, из коих ни одна не была, вероятно, первоначальною. Обе, по-видимому, имели источником утраченное произведение, появившееся впервые около того времени, о котором мы говорим.