Марк Аврелий

Государственный аппарат остался без контроля, а поскольку институтов, стоявших выше отдельных личностей, не существовало, стало вообще трудно что-либо менять. Как можно было помешать полоумным и ненормальным злоупотреблять властью, сдержать которых могла только она сама? Мы не будем здесь останавливаться на эксцентричных царствованиях Калигулы, Клавдия, Нерона — они и так хорошо известны и не улучшают в наших глазах образ Империи. Здравый смысл мог быть привнесен только извне. В конце концов он воплотился в начальнике восточных армий Веспасиане, в Тите. Но после них полоумный Домициан в последние годы своего царствования вновь привел в действие машину чистки сената. У сената были и свои недостатки. Хотя он часто обновлялся, в нем по-прежнему царили кастовость и консерватизм, но императоры, имевшие добрую волю, могли с ним ладить. Кроме того, там было много компетентных людей. Именно в сенате отыскали и выдающегося юриста Нерву на смену убитому Домициану. С воцарением этого либерала на время показалось, что Республика восстановлена и в правящем классе установилось согласие. Но Нерва был стар, а преторианцы хотели запугать его. Тогда он совершил еще один отчаянный поступок — из тех, совершать которые совершенно неожиданно способны лишь так называемые «переходные фигуры», старые и безобидные правители: Нерва объявил, что наследовать ему будет безупречный, популярный военачальник Траян. Вскоре он умер. Этот эпизод продолжался всего шестнадцать месяцев.

Реставрация (98 г. н. э.)

Это было в 98 году. Весь облик Империи изменился. Впервые в Риме правила провинциальная династия: Траян происходил из римских поселенцев, осевших в Испании. Его отец был сенатором, командовал легионом. Сам Траян тоже был командиром легиона в Рейнской армии. Он был силен и энергичен; его благородная натура открыла Риму путь к свободе и величию. Военачальник в нем, конечно, бывал слишком самовластен и нетерпелив, но его административный гений возродил Империю, которую он расчертил дорогами и обставил памятниками. Он был великим стратегом, но, пожалуй, слишком далеко продвинул границы своих завоеваний. Дакия (нынешняя Румыния) была понятной целью, но зачем он пошел в глубь Парфии до самого Персидского залива? Траяну пришлось отступить и на обратном пути бесславно скончаться в малоазиатском городе Селинонте. Рим, рыдая, похоронил его.

Племянник Траяна Адриан, тоже выходец из Бетики, принял наследство при неясных обстоятельствах [10]— но кому тогда приходило в голову оспорить права престолонаследия? Как мы увидим из биографии Марка Аврелия, «выбор лучшего лучшим» всегда оставался лишь мечтой тоскующих республиканцев. Впрочем, Адриан не сомневался и никому не позволял сомневаться, что он действительно лучший. Этот эстет, страстно влюбленный в эллинство, прекратил завоевательную политику, но легионы держал в боевой готовности. Все его двадцатилетнее царствование прошло в беспрерывных инспекционных и туристических поездках. Его не любил никто, а он любил самого себя и Антиноя. Проницательность позволила ему разглядеть ум и душевные достоинства мальчика Анния Вера, по первому имени Марк, своего внучатого племянника. На всякий случай он оставил его запасным наследником.

Исторические источники

В 121 году, когда родился Марк, Тацита уже наверняка не было в живых. Историк-консул свел все счеты с прошлым, и это были счеты не сенаторской касты, как часто говорят, а образованного общества, которому хотелось видеть главу государства серьезным и скромным. «Анналы» и «История» вынесли безапелляционный приговор безответственным правителям из династии Августа, и безусловно не могли не помочь наведению порядка, начатому Антонинами. В то же самое время и Светоний прославился «Жизнью двенадцати Цезарей». Впрочем, Светоний, как и Тацит, благоразумно оборвал рассказ на смерти Домициана. Тем не менее он навлек на себя гнев надменного Адриана, который уволил его с должности заведующего государственной перепиской — как говорят, за слишком короткие отношения с императрицей. Обличил он и злоупотребления I века, правда, не столь высоким слогом, как Тацит. Несомненно, юный Марк вскоре прочел их сочинения, которые произвели на него определенное впечатление, хотя он нигде их не упоминает.

Впрочем, до конца столетия не явилось больше ни одного историка. Лишь около 160 года появилось новое поколение, которое вступило на службу, когда на престол взошел сын Марка Аврелия Коммод и начались десятилетия смуты. Свидетельства о Марке Аврелии оставили три современника, которые могли его видеть и, вероятно, были воспитаны на его культе. Двое из них, Дион Кассий и Геродиан, писали по-гречески, третий, Марий Максим, очевидно, по-латыни, но его сочинение утрачено.