Марк Аврелий

Итак, заканчивался 169 год, отмеченный смертью Луция (январь) и маленького Анния (август — сентябрь), а также браком Луциллы и Помпеяна. К осени того же года относят и отъезд императора в лагерь на Дунае — вероятно, Карнунт (Петронелл, восточнее Вены). Но начиная с этого времени фазы войны, хотя ее основные эпизоды нам известны, невозможно точно расположить во времени: даже самые основательные предположения дают погрешность не меньше года. Неопределенность здесь вполне естественна; лучше принять ее как есть, чем пытаться прояснить положения, которые ясно не видел никто.

Ставке верховного командования пришла пора перебраться в Центральную Европу. На границе, которая от края до края оказывалась все более уязвимой, постоянно появлялись новые угрозы. На Рейне, в Верхней Германии, проснулись катты — очень агрессивный и достаточно организованный народ. Однако в истории ему не повезло — он вскоре исчез из нее. Против них император послал еще одного своего друга, Дидия Юлиана — племянника знаменитого юриста. Юлиану пришлось отражать и хавков — морских разбойников, явившихся в устье Рейна. Он оставил свое имя в истории, но всего лишь как ничтожный император, двадцать пять лет спустя продержавшийся только несколько дней.

Больше всего мы знаем о нападении, случившемся в 170 году. Люди из племени костобоков жили на южном склоне Карпат, севернее Дакии. Неизвестно, под каким давлением или по каким побуждениям они устремились на юг, опрокинув заставы, только что восстановленные Клавдием Фронтоном. Сам он был убит, тщетно пытаясь оборонить их. Агрессоры, за которыми пошли другие германские народы, а там и сарматы-роксоланы, вступили в Македонию и Фракию, опустошая все на своем пути. Некоторые добрались до Ахайи, подошли к предместьям Афин и разграбили Элевсин, уничтожив храм, где проходили мистерии Деметры, построенный еще при Перикле. Но они слишком оторвались от своих баз, и Корнелий Климент, сменивший в Дакии Клавдия Фронтона, в конце концов одолел их. Набег на Элевсин и гибель святилища, на которое много веков никто не посягал, были зловещим предзнаменованием.

Возможно, одновременно с набегом на дакские рубежи на востоке состоялось контрнаступление в центре, подготовленное императором в 170 году в Карнунте. Оно началось с того, что пять легионов и несколько отдельных подразделений перешли Дунай. По некоторым признакам, наступление проводилось плохо и его неудача сопровождалась тяжелыми потерями. Более того, оно привело к обратному результату: воспользовавшись концентрацией легионов к северу от Дуная, маркоманы проникли в долины Норика, выводившие в Италию, и чуть не овладели Аквилеей. Они разрушили Опитергий, их видели в окрестностях Вероны. Трудно объяснить, почему так изменилась ситуация, откуда столь грубые стратегические ошибки: римляне уже очутились в Богемии, а варвары между тем грабили Венецию и Аттику. Как Помпеян вышел из положения, мы не знаем.

Уже к 171 году относится надпись, в которой упоминается императорское воззвание за номером шесть, а Марк Аврелий именуется «Император Германик». А ведь именно такие источники да еще надписи на монетах дают самые надежные хронологические привязки. В героические моменты империи монетные эмиссии были самым эффективным средством пропаганды: они разносили во все концы света и основные сведения, и лозунги, которые мы теперь можем истолковать во всех тонкостях: «Возвращенная Фортуна», «Испытанная верность», «Безопасность», «Восстановитель Италии», конечно, «Победа» и «Германик». Эти намеки подкрепляются случайными находками — военными дипломами и эпитафиями; особого рода документ — изображения на Аврелиевой колонне, обессмертившие самые драматические эпизоды войны. Многие из них поддаются локализации, но весьма немногие — датировке. Что касается сочинений историков того времени, можно лишь сожалеть об их утрате.

Прочие враги

Так что лучше ограничиться общим обзором этой изнурительной войны. Силы противников были принципиально различны по организации, вооружению и тактике, но на протяжении десяти лет кровопролитных боев они оказались равны. Первая великая война в Европе закончится, оставив измотанных противников на исходных позициях, но это будет только передышкой. Колониальная война? Да, если угодно: ведь столкнулись неравные цивилизации. Но колонизатором была не господствующая империя, сама считавшая, что достигла максимального размера, а, наоборот, пробуждавшийся третий мир, который вторгался в поисках жизненного пространства, не умея благоустроить его у себя.