Мария Стюарт, соперница Елизаветы

Брячеслав Галимов Книга 3 МАРИЯ СТЮАРТ, СОПЕРНИЦА ЕЛИЗАВЕТЫ

Часть 1. Посольский приём

– Нет, я не надену накрахмаленную нижнюю юбку! Только шёлковую, – говорила Елизавета главной хранительнице королевского гардероба. – Да, крахмал хорошо поддерживает форму одежды; да, нам не требуется много времени на одевание, – но сколько других хлопот возникает с этими накрахмаленными вещами! Малейшее соприкосновение может оказаться губительным для накрахмаленной юбки, а на ветру она надувается, как парус, и трепещет, как свивальник… Шёлковую юбку, будьте любезны, она приятнее и удобнее. Шёлковую юбку с серебряным шитьем… Шёлк лёгок, как нежное прикосновение руки, он трепещет и изгибается, подобно девичьему стану в объятиях милого друга, – не так ли, дитя моё? – с улыбкой прибавила королева, обращаясь к своей любимой фрейлине Джейн.

– Вы правы, мадам, – отвечала она, – шёлк очень приятен для тела.

– А насчёт милого друга? – продолжала улыбаться королева.

– Вы смущаете меня, мадам.

– Ну, ну, моя дорогая! – королева потрепала её по щеке. – Когда же нам посплетничать, как не за утренним одеванием? Тут все свои и мы можем не опасаться, что наши маленькие секреты станут известны двору… Что твой молодой джентльмен? Его зовут Энтони, кажется? Он тебе нравится, признайся?

– Но мадам, я не думала… – отвечала Джейн, но королева прервала её:

– Нижнее платье тоже шёлковое, белое, – сказала она главной хранительнице гардероба. – С серебром и синими камнями из Персии, – как они называются? Забыла…

– Так тебе нравится твой Энтони? – повернулась королева к фрейлине.

– Он вовсе не мой, мадам, – возразила Джейн.

– Да? Напрасно. Мужчины, которые нам нравятся, должны быть всецело нашими. Для этого не надо прилагать больших усилий, – ведь мужчины по природе своей удивительно просты и бесхитростны, и мы можем делать с ними всё что угодно. Просто мы, женщины, превозносим мужчин не по заслугам, а особенно тех, кого любим, – это у нас в крови… Верхнее платье из бархата, будьте любезны, – сказала королева главной хранительнице гардероба. – Нет, не это! Оно не подойдет к фижмам, в нём менее четырёх футов ширины, – его надо продать. За него можно назначить хорошую цену, правда? Платье, которое носила Елизавета, Божьей милостью правительница Англии, не может стоить дёшево. А мне дайте другое, из красного бархата, прошитое золотой нитью. Да, да, это, оно сшито по новой моде: с буфами на плечах, с жёстким лифом и глубоким декольте… Глубокое декольте необходимо для дам, не отмеченных красотой, – с усмешкой произнесла королева, глядя на Джейн. – Оно притягивает взгляд мужчин, заставляя их забыть о наших недостатках.

– Но мадам…

– Не спорь со мной, моя милая. Мы с тобою некрасивы и знаем это. Ну и пусть себе красавицы, вроде моей кузины Марии, выставляют напоказ свою природную прелесть, которая досталась им даром и которой они не умеют толком распорядиться. А мы владеем настоящим искусством обольщения, и оно настолько же выше незатейливого обаяния красавиц, насколько звучный стих поэта выше грубой речи простолюдина… Ты читаешь по латыни, Дженни?

– Плохо, мадам.

– Надо учиться, дорогуша. Гораций, Вергилий, Овидий – боже, какое совершенство, какая глубина! Но помимо мудрых мыслей ты найдёшь в книгах древних авторов множество забавных и трогательных историй, вызывающих как слёзы, так и смех.

Очень хороша также французская литература. Читала ли ты Клемана Маро? Превосходный был поэт, с независимым умом, с пылким и горячим воображением, – а язык его образен и ярок. Маргарита Наваррская выпестовала Маро при своём дворе, – нет, это не жена нашего славного повесы Генриха, который тратит на своих любовниц деньги, что мы посылаем ему на борьбу с Католической лигой герцога Гиза. Мой астролог уверяет меня, что Генрих станет королем Франции, великим королем, и я не удивлена – Бог мой, у французов всё может быть! Представляю его на престоле, – что за комическое зрелище! – рассмеялась Елизавета. – Хотя следует признать, что сражается он храбро, да и народ его любит, как нам докладывают, – во всяком случае, не меньше, чем Генриха Гиза, и больше, чем Генриха Валуа, которого во Франции никто уже не считает королём. Пусть Господь поможет нашему Генриху, – в конце концов, не зря же мы потратили на него горы золота… Ай, ты уколола меня! – вскрикнула Елизавета, оттолкнув камеристку. – Надо быть осторожнее, когда одеваешь королеву!

– Мадам, ваше величество, – засуетились вокруг Елизаветы другие камеристки, – сейчас мы уберём булавку. Вот так. Позвольте продолжать?

– Конечно, продолжайте, – или вы хотите, чтобы я вышла к послу полуголой?… О чём мы говорили? – Елизавета посмотрела на Джейн.

– О Генрихе Наваррском, мадам.