Читаем Мария Федоровна полностью

Мария Федоровна разделяла подобные представления. Бывшая Датская Принцесса, а теперь Русская Царица, не играла и никогда не пыталась играть самостоятельной роли в политике. Она была рядом с тем, кто принимал главные решения, кто один мог распоряжаться судьбами и жизнями миллионов подданных. Так исстари повелось. На этом принципе, базировавшимся на Божественном соизволении, веками стояла Россия.

Она знала, как бывает в других местах, при иных общественных устройствах. Ей были известны проблемы, заботы и трудности своего отца, порой сталкивавшегося в Дании со сложными политическими коллизиями, неизбежными при парламентском строе.

Брату Вильгельму в Греции приходилось еще труднее. У него там постоянно возникали неприятности, и он даже серьезно подумывал об отречении от Престола.

В России же все по-другому: тут нет этих парламентов, здесь не могут бросить в лицо Монарху обвинения и оскорбления, вполне допустимые в некоторых странах. И газеты ведут себя совершенно иначе. Они не смеют печатать всякие небылицы о жизни ее семьи, в то время как во многих прочих местах они позволяют себе невозможные вещи.

Что уж говорить о Франции, когда даже в Англии, где люди испытывают такое уважение к Королеве и к Королевской семье, и то появляются статьи, за которые приходится краснеть и переживать. Ей Алике об этом не раз рассказывала, да и сама она кое-что читала.

Александр III и Мария Федоровна поначалу проявили искреннее великодушие к вдове убитого Отца и ее детям. Старые неудовольствия предавались забвению, княгиню окружили заботой и вниманием. Мария Федоровна навещала ее, безропотно уступала ей первое место на траурных церемониях. По решению нового Монарха за ней сохранялись апартаменты в Зимнем Дворце; она до конца дней своих обеспечивалась рентой из казны.

Ей были оставлены все вещи и подарки, принадлежавшие ранее. Дочери могли рассчитывать на Царское приданое, а сын имел право получить образование за счет государства. Юрьевская недолго оставалась в Петербурге и скоро уехала за границу.

Молодая вдова вела себя неумно и вызывающе и не слишком учтиво как по отношению к Императорской Фамилии, так и по отношению к памяти своего покойного мужа. Оказавшись в Берлине, она решила нанести визит Императору Вильгельму I (дяде покойного Царя) и «просить благословения для своих детей». Но старый кайзер ее не принял, передав через адъютанта, что «не имел понятия, что Император Александр был второй раз женат».

Обосновавшись во Франции, на Лазурном Берегу, Екатерина Михайловна давала интервью, принимала без разбора различных визитеров, повествуя им о своей жизни и о своей любви к Императору. Ее имя было окружено скандальным ореолом, что чрезвычайно угнетало и расстраивало последних Царей: Александра III и Николая И.

Первые годы она нередко приезжала в Россию, и эти «турне» доставляли немало переживаний Венценосцам. По словам Марии Федоровны, «она полагала, что обладает неоспоримыми правами на нас. Но время сделало свое дело, и она не находила у нас ничего, кроме простого проявления вежливости. Тогда она стала закатывать сцены. Государь ей предложил заняться воспитанием сына, она в ответ дошла до того, что заявила, будто он не заслуживает ее доверия из-за своего отношения к ней. Она была так груба, что даже я позволила себе сказать ей несколько нелицеприятных слов, чтобы напомнить, сколько мы перестрадали из-за нее…

В один из своих приездов в Россию княгиня заявила нам, что как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Эта затея ничуть мне не улыбалась, так как я предвидела, какие неприятности нас могут ожидать. Я ничего не ответила, но Государь, следивший за разговором, вмешался и произнес всего одну короткую фразу, которая подействовала на мечтания княгини, как ушат холодной воды. На Вашем месте, — сказал ей Государь очень спокойным тоном, — вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».

С этой особой у нового Монарха на первых порах возникало немало хлопот. Ее статус оставался неясным. Вела же она себя слишком шумно, эпатирующие, чтобы можно было, даже во имя светлой памяти покойного монарха, долго сохранять расположение. В одном из своих писем княгиня заметила, что почти все время «находится в полусознательном состоянии». Александр III не исключал, что, может, так оно и было на самом деле. Как очень скоро убедился Император, «полусознательное состояние» являлось чертой ее натуры, а благовоспитанностью и тактом княгиня явно не блистала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии