Мария Федоровна

Но больше всех были потрясены родители. Мария Федоровна первые часы находилась в полуобморочном состоянии. Когда выяснилось, что Сын жив, здоров и отделался только небольшой ссадиной на голове, то только тогда душевное спокойствие стало возвращаться. Всевышний милостив к ним, что проявлялось уже не раз. Надо стараться быть достойным этой Великой Милости и делать все для того, чтобы ее не лишиться.

Будучи цельной и честной натурой, Мария Федоровна учила тому, в чем не сомневалась, призывала к тому, чему сама всю жизнь следовала. Она, как никто, знала, что это очень нелегко. Став Императрицей, не сомневалась: умение преодолевать себя, мастерство самообладания не только показывает воспитание, такт. Эти качества помогают преодолевать жизненные невзгоды, дают уверенность, что не совершил в минуту слабости опрометчивого поступка, не сказал недопустимую резкость и не нанес другому душевной раны.

В их положении обидеть человека, сокрушить его можно походя. Общественный статус семьи обязывал быть великодушным. Этому она учила детей, и сын Николай сумел усвоить подобные истины. Он, как и мать, тоже не сомневался, что если иметь доброе сердце, открытую перед Богом душу, то тебе воздастся по заслугам. Подвергая тяжелейшим, порой просто немыслимым испытаниям, Господь никогда тебя не оставит.

Это была сложная школа воспитания смирения. Императрица Мария Федоровна и ее Сын Император Николай II всей своей жизнью показали, что величайшей христианской добродетелью они овладели в полной мере.

Глава 12 Царский мезальянс

В феврале 1880 года исполнилось 25-летие восшествия на престол Императора Александра II. Однако торжества не были радостными. В стране, а в высших коридорах власти в особенности, царила напряженная, почти унылая атмосфера.

За две недели до того, 5 февраля, было совершено очередное злодейское покушение на Царя. Причем все было организовано так хитро и изощренно, что могла погибнуть вся Царская Семья. Негодяи умудрилось заложить мощное взрывное устройство в нижнем этаже Зимнего Дворца, и взрыв раздался как раз под так называемым «Морганатическим залом», где должен был происходить Царский обед в присутствии всей фамилии.

Но, слава Богу, трапеза была несколько задержана из-за опоздания брата Царицы, герцога Александра Гессенского. Однако 13 солдат Финляндского полка, несших караул, погибли на месте, а несколько других позже скончались от ран, десятки получили ранения. Потом были молебны и слова благодарности Всевышнему, Который отвел угрозу от особы Монарха.

Но существовала и еще одна причина, вносившая в жизнь Двора атмосферу печали: состояние здоровья Императрицы Марии Александровны. Она только в январе вернулась из многомесячного пребывания в Крыму и за границей, на Юге Франции, где врачи пытались спасти Царицу от разрушительного легочного туберкулеза.

Она болела уже давно, но в 1879 году состояние заметно ухудшилось. Царица была бледна как смерть, постоянно невесела. Ее терзало не только собственное нездоровье, но и не проходившее беспокойство за жизнь Государя. Он все время был на мишени у злодеев, и она постоянно переживала. Когда 2 апреля 1879 года на прогулке в Летнем саду в Александра II стрелял некто Соловьев, то с Императрицей произошла почти истерика. Она долго рыдала, все время повторяя, что «больше незачем жить, я чувствую, что это меня убивает». И вот только вернулась из-за границы, и опять весь этот ужас.

Императрица Мария Александровна была добросердечным, глубоко верующим человеком, соблюдавшим все христианские обряды. Близко знавшие любили ее. Она много помогала неимущим, пеклась о больных и страждущих, и нравственный облик царицы производил сильное впечатление. Поэт Федор Тютчев, познакомившийся с ней осенью 1864 года в Ницце, написал:

Кто б ни был ты, но, встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный.

Все дети просто боготворили мать, и их любовь была дня нее лучшей наградой. У нее сложились добрые, сердечные отношения с невестками: с Цесаревной Марией Федоровной и женой Владимира Александровича Великой княгиней Марией Павловной (урожденной принцессой Мекленбург-Шверинской). Другие сыновья своими семьями не обзавелись: старший, Николай, умер на руках матери, а младшим, Сергею (1857) и Павлу (1860), еще было рано.

Императрица питала очевидное расположение к первой невестке. Она вместе с мужем очень опекала Датскую Принцессу и немало постаралась, чтобы после кончины Никса именно Дагмар вошла в Императорскую Семью женой сына Александра. Минни платила ей взаимностью, и между ними ни разу не возникло какого-либо недоразумения.