Читаем Маргарет Тэтчер полностью

Вечером 31 марта, когда еще никто не верил в неизбежность вторжения, Джон Нотт пригласил Маргарет в ее кабинет в палате общин, чтобы срочно переговорить, и сообщил, что аргентинцы планируют напасть на острова 2 апреля. «Совершенно потерянный и уничтоженный, — вспоминает Маргарет, — он так выразил точку зрения министерства обороны: если Фолкленды будут завоеваны аргентинцами, то их невозможно будет отвоевать». Маргарет пришла в ярость и коротко бросила: «Если они будет завоеваны, мы должны будем их отвоевать». В этот момент в палату общин прибыл первый лорд Адмиралтейства[149], сэр Генри Лич. Он был в гражданском костюме и потому задержан представителями службы безопасности в холле. К тому же он не имел при себе документов, так что понадобилось вмешательство одного из организаторов партии консерваторов, чтобы выйти из этого неловкого положения. Так, Фолклендский кризис начался как опера-буфф, но продолжение было куда более серьезным. Лич продемонстрировал гораздо больший оптимизм, нежели вышестоящий министр. Маргарет пишет в мемуарах: «Он выказал спокойствие, даже безмятежность, заявив: „Я могу собрать флот, в составе которого будут эсминцы (эскадренные миноносцы), фрегаты, десантные баржи, суда сопровождения. Возглавлять его будут авианосцы ‘Гермес’ и ‘Инвинсибл’. Он будет готов выйти в море через сорок восемь часов“». И это не какой-нибудь хвастун попусту бахвалился. Лич сказал, что будет тяжело, неизбежны потери и жертвы, противовоздушная оборона слаба и что у авиации, базирующейся на авианосцах, в распоряжении есть только самолеты с вертикальным взлетом, и у нее, так сказать, «короткие ноги», то есть радиус действия у нее не слишком велик. Однако сам он произвел великолепное впечатление. «Железная леди» успокоилась: «Генри Лич мне доказал, что если нам придется сражаться, то отвага и профессионализм британских войск победят».

Однако пробил час кризиса, в том числе и политического. Оппозиция принялась разоблачать этот акт международного разбоя, который госпожа премьер-министр не смогла предупредить. Она была вынуждена столкнуться с парламентской фрондой не только в рядах оппозиции, но и в рядах своего большинства. Впервые после Суэцкого кризиса 1956 года палата общин собралась на внеочередное заседание в субботу. Напряжение было ощутимым. Некоторые заднескамеечники уже считали, что Маргарет загнана в угол и обречена на отставку. На трибунах консерваторов спорили и размышляли, а быть может, кое-кто и «играл на повышение или понижение». Но ее холодная решимость, мужская уверенность и патриотический порыв разожгли огонь старого гимна «Правь, Британия, морями…», а ведь многие думали, что он уже давно угас навсегда. Речь ее была жесткой и твердой: «Я должна напомнить членам палаты, что Фолклендские острова и их прибрежные воды были и остаются британской территорией <…>. Никакая агрессия и никакое вторжение не смогут изменить этот основополагающий факт. Цель правительства состоит в том, чтобы острова были освобождены от любой оккупации <…>. Население Фолклендов <…> имеет право определять свое гражданство. Их образ жизни — британский, они — граждане Великобритании, подданные Ее Величества. Воля народа Великобритании — гарантировать это право. В этом наша надежда, и на это будут направлены наши усилия». Даже в рядах левых раздались аплодисменты. Майкл Фут, лидер лейбористов, был охвачен всеобщей эйфорией, сотрясшей Англию. Он поддержал идею отправки экспедиционного корпуса, «ибо вторжение не есть начало оправдания, в нем нет ни малейшей доли законности».

Однако общественное мнение еще не было до конца на стороне Маргарет. Около 60 процентов респондентов при опросах обвиняли ее в том, что она позволила захватить Фолкленды. Однако отправка экспедиционного корпуса способствовала изменению общей атмосферы. «Юнион Джек» развевался над вывесками магазинов, в бутоньерках «цвели» маковые головки. В понедельник корабли экспедиционного корпуса под громкое «ура» толпы стали сниматься с якоря. И вот уже около сотни кораблей, 40 самолетов и 26 тысяч человек, среди которых был и сын королевы, принц Эндрю, служивший на авианосце «Инвинсибл», «на всех парах» неслись по направлению к Южной Атлантике.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии