Маргарет Тэтчер

Этот призыв был услышан и хорошо воспринят потому, что немало умеренно настроенных лейбористов в тот момент покидали ряды своей партии, напуганные ее левацким уклоном. В прессе они объясняли, почему это делают. Список таковых был длинен, и в нем фигурировали имена людей очень известных: Редж Прентис, бывший министр, Ричард Марш, бывший министр, лорд Джордж Браун, лорд Роберт, лорд Чалфонт, члены парламента, а также многие другие.

Кроме того, избирательная кампания лейбористов была организована весьма посредственно. Ее итог, который мог бы быть довольно успешным, после всех неприятностей зимы 1979 года склонился к красной черте, символизировавшей опасность провала. Даже при том, что профсоюзы (в особенности Национальный профсоюз неквалифицированных и муниципальных рабочих) сулили «столкновения», если страна «совершит безумный шаг, отдав на выборах предпочтение партии тори», так называемая «зима недовольства» послужила ярким доказательством тому, что Лейбористская партия — это все, что угодно, только не гарантия от забастовок. Консерваторы или лейбористы будут у власти, риск воцарения хаоса реально существовал в обоих случаях. Джим Каллаген мог предложить только самого себя, и всё, но ведь этого было очень мало.

Речи Маргарет, длинные, глубокомысленные, преисполненные пафоса, мессианской значимости и почти религиозного чувства, составляли разительный контраст с выступлениями Каллагена. Ее устами говорила душа Англии, говорили ее торфяники, ее песчаные дюны, ее леса и луга, ее герои и доблестные рыцари, которых она вспоминала. В Эдинбурге она прочла строки Киплинга, где говорилось о душах предков. Ее речь в Кардиффе, в Уэльсе, скорее напоминала проповедь человека, утвердившегося в своей вере после тяжких испытаний. «Если ты получишь благую весть, поделись ею. Для меня политика — дело убеждений. Пророки из Ветхого Завета говорили: „Братья, я желаю согласия!“ Они говорили: „Вот моя вера и вот мое видение, вот во что я верую“. Так вот, если вы в это верите, следуйте за мной. Вот что я говорю вам сегодня вечером. Выметем прочь недавнее прошлое, мрачное и скорбное. Покончим с пораженческими настроениями! Под знаменем выбора и свободы новое пленительное будущее зовет британский народ, будущее, достойное его славного прошлого». Можно сказать, что ветер истории явно дул в сторону Маргарет.

Хотя последняя неделя перед выборами была довольно тяжелой, хотя некоторые опросы и свидетельствовали о минимальном преимуществе (до 0,7 процента) лейбористов, хотя Тэд Хит и пытался влезть в кампанию, к великой ярости Мэгги (он «целился» занять Форин Оффис), — несмотря на всё это карты были сданы, ставки сделаны, кости брошены. Ничто уже не могло ничего остановить. Накануне выборов «Дейли мейл» выходит под шапкой «Женщина, которая может спасти Англию», а «Сан», обычно исповедуя идеи прогрессистов, — под шапкой «На сей раз голосуйте за тори». Эта кампания стала главным уроком по выработке тактики борьбы за избирателей. Для избирателя 1979 года корабли королевы Виктории оказались тесно связаны с заводами, на которых требовалось провести реконструкцию, и с экономикой, которую нужно было восстанавливать. Маргарет Тэтчер очень талантливо сумела соединить настоящее и прошлое, далекое и близкое, конкретное и абстрактное, ежедневные человеческие заботы и великие мечты людей, повседневность и миф, она сумела присоединить ко всему вышеназванному ту часть недосягаемого, которая возвышает человека над самим собой и придает политической деятельности некую мистическую значимость, которую никто у него не может отнять и без которой никакая великая судьба не может свершиться.

«Это была, — пишет она, — самая лучшая моя избирательная кампания, когда я чувствовала себя в наибольшей гармонии с народом».

Победа

День 3 мая Маргарет Тэтчер начала с того, что проголосовала в Челси вместе с Деннисом. Затем она отправилась в свой округ. Вечером она обосновалась в ратуше Барнета, чтобы дождаться там результатов голосования. Будучи очень суеверной, она ждала того момента, когда можно быть совершенно уверенной в победе. В три часа стало ясно, что догнать консерваторов лейбористы уже не смогут. Консерваторы действительно одержали победу, получив на 44 депутатских мандата больше, чем лейбористы, и на 7 процентов голосов больше. Особенно интересно было то, что хоть преимущество консерваторов и не было самым внушительным за всю историю английского парламента, электорат лейбористов очень сильно был заинтересован кампанией консерваторов. Это было, с одной стороны, свидетельством эффективности кампании, а с другой — воистину исторических перемен. В среде квалифицированных рабочих сдвиг в пользу консерваторов составил 9 процентов, в среде среднего класса — 11. Говоря другим языком, можно утверждать, что центр тяжести страны тогда смещался вправо.