Марево

Бронскій съ удивленімъ видлъ, какъ она очень ловко приложилась и ударила въ самую середину кучи беззаботно плескавшихся домашнихъ утокъ. Собаки тотчасъ подали три жертвы. Графъ шелъ по саду рядомъ съ ней, помахивая ружьемъ на плечами и тяжело ступая, будто пробуя, сдержитъ ли его земля. Инна наблюдала его манеры косыми взглядами; ей не понравилось, что онъ прикусилъ шею одной подстрленной утк.

Войдя въ гостиную, она кликнула Грицька, велла ему немедленно содрать шкуру съ ежа; сама принялась щипать утокъ; гостя же, повидимому, ршилась озадачить во что бы то ни стадо.

— Что жь вы ничего не убили?

— А еще бы вы ваше болото все въ торфъ изрзали… Совсмъ плохо охотникамъ на свт жить стало.

— Ну, ступайте въ кухню, велите Горпин зажарить эти грибы.

Онъ взялъ узелъ и понесъ его надъ головой.

— Ясновельможная Горпино! сказалъ онъ изумленной двк, потомокъ графовъ Бронскихъ проситъ васъ зажарить эти грибы въ возможно лучшей сметан. — Вернувшись въ комнаты, Бронскій закурилъ надъ лампадкой сигару и, открывъ фортепіано, попросилъ Инну что-нибудь сыграть.

— Я не играю, а такъ иногда вою.

Она сла, и звучнымъ, богатымъ контральто спла ему застольную псенку Орсино. Спокойно, игриво до самозабвенія, вылилась у нея первая половина: "Если весело жить вы хотите", пла она, и слушателю казалось, что только такъ и можно весело жить, настоящимъ лишь днемъ наслаждаясь. Потомъ стала протягивать окоачаніе псни, будто нехотя разставаясь съ мотивомъ; въ голос послышалось дрожаніе. Она взяла странный, рзкій аккордъ; быстро модулируя, проворными пальцами, перешла въ мольный тонъ, и запла le d'esir Бетговена, съ такою неподдльною, страстною грустью, что Бронскій не могъ надивиться, та ли это беззаботная рзвушка, что сейчасъ чуть не на голов ходила.

— Хорошо? опросила она, остановясь.

— Вы поете не дурно….

— Это я и безъ васъ знаю. Я спрашивала, нравятся ли вамъ эти вещи?

— Не люблю я этихъ медоточивыхъ….

— Стоятъ же для васъ нть, сказала она, и хотла захлопнуть крышку, когда Бронскій самъ слъ на табуретъ.

— Вотъ моя музыка, сказалъ онъ, и мастерскя сыгралъ caprice h'eroique Контскаго: le r'eveil du lion….

Явилось импровизованное жаркое, простокваша и дыня. Инна услась противъ графа и засадила себ въ ротъ огромный кусокъ ежа. Бронскій поглядывалъ на нее, улыбаясь.

— Послушайте, вы всегда такая?

— Всегда. День прошелъ, и слава Богу; приходи скорй другой….

— И не вадостъ это вамъ?

— Э нтъ, не по той дорог, ваше сіятельство! "Все вдомо, и только повторенье грядущее судитъ"…. прододжала она декламировать.

— Вдь это отъ бездлъя….

Она скроила уморительную рожицу, пропла изъ какого-то водевидя: "скучно за дломъ, скучно безъ дла, но безъ продлокъ скучнй!"

— Что жь ты не остановишь меня, обратилась она къ Грицьку, безсмысленно на нихъ глядвшему; вдь я за обдомъ пою…. Понимаете? Нтъ, вижу, что не понимаете… Вы вотъ находите, что я не дурно пою, а я и ботанику хорошо знаю. Грицько! хочешь, я прочту теб лекцію, а впрочемъ свари лучше кофе, коль хватитъ способностей….

Бронскій все посмивался, да поглядывалъ на нее умными, проницательными глазами.

— Здшнія барышни выписываютъ собраніе романовъ и повстей, находя, что тутъ никакой критики пропускать не надо, все сподрядъ читается….

Бронскій разсмялся.

— Ну, а я именно то и читаю чего он не разрзываютъ; да къ чему все это?… скучно, графъ, очень скучно, а длать нечего.

— Что жь будетъ лтъ черезъ двадцать?

— Что вы это, почти вокликнула она:- а я еще не въ комплиментъ вамъ, считала васъ паенькой. Разв въ наше время, когда и проч. и проч… люди живутъ по стольку?

— Позвольте, вы напрасно разыгрываете безнадежную; а это что за кольцо у васъ?

— Кольцо, какъ кольцо!

— Нтъ-съ, это намъ знакомо.

Онъ подавилъ шпенекъ, кольцо открылось; въ перстн былъ миніатюрный портретъ мущины съ зачесанными назадъ волосами, бородой и сложенными на груди руками.

— А что?

— Это-то? Памятникъ прошлой вры….

— Будто бы?

— Гласъ вопіющаго въ пустыв.

— И съ этимъ покончили? жаль мн васъ!

— Что вы? Я опять ждала чего-нибудь поумнй….

— Но вотъ что странно: глядя на васъ, никто бы не догадался, какія бури играли въ вашей голов. Лицо такъ спокойно, такъ даже…. не желто….

— Я никогда не загораю, это плохой знакъ.

— Вы думаете это у меня загаръ? сказалъ графъ. — Этотъ загаръ и зимой не сходитъ. Иногда я встаю совершенно зеленый отъ злости.

— Вы стало-быть злитесь?

— А вы?

— Нтъ. Я только… пожалуста не смйтесь, этого нельзя иначе выразить…. я сковчу {Мстное названіе визга щенятъ.}, какъ…. — Она вдругъ оборваласъ и выглянула въ окно.

Бронскій увидадъ подъзжавшій тарантасъ….

— Кто это съ Инной? крикнулъ Авениръ, соскакивая съ подножки.

— Человкъ отъ графовъ Бронскихъ, сказала Горпина, по своему понявшая слово потомокъ.

— И она посадила его съ собой? Я его, каналью!

Инна выбжала на крыдьцо, а графъ сталъ кормить ообакъ остатками трапезы. Черезъ нсколько времени ввалились Горобцы. Бронскій представился и, немного погодя, несмотря на усиленныя просьбы остаться, поблагодарилъ за угощеніе, слъ въ предложенный тарантасъ и, общалъ какъ-нибудь завернуть, ухалъ.