Маресьев

Маресьеву и его товарищам в этом отношении было проще: перелетели на ближайший аэродром — и дальше можно воевать! Инженерно-техническому составу кочевать было куда сложнее. «Технарям» приходилось автотранспортом, а иногда пешком добираться до новых аэродромов по забитым войсками и беженцами дорогам. В пути попадали под бомбежки, а нередко случалось, что напарывались на диверсантов или передовые немецкие части. До прибытия «технарей» Маресьеву и другим летчикам самим приходилось обслуживать крылатые машины. Но Маресьеву к этому было не привыкать — еще с аэроклубовской поры он знал в самолете, что называется, каждый винтик и каждую гаечку.

В разгар боев в жизни Маресьева произошло большое и важное событие — его приняли кандидатом в члены ВКП(б). Партийное бюро полка посчитало, что Маресьев достоин быть коммунистом. Созвали собрание. Партсобрания тогда проходили накоротке — долго заседать не позволяла боевая остановка. А документы принятым в партию часто выдавали прямо на аэродроме: у стоянок самолетов, у капониров, перед боевым вылетом. Нередко иное собрание прерывалось привычной командой «По самолетам!» и, случалось, заканчивалось уже не в полном составе: кто-то из летчиков не возвращался с боевого задания. Повестки дня тоже были лаконичны: «Пример коммуниста в бою», «О бдительности», «О повышении летного мастерства», «Коммунист всегда впереди»… Собственно, как и заявления вступающих в партию. В своем заявлении Маресьев написал: «Хочу лететь в бой коммунистом…» В тот же день он вылетел на очередную штурмовку.

Весь август и сентябрь для Маресьева прошел в сплошных боях. Особенно часто ему приходилось вылетать в район Каховки, где немцы захватили плацдарм до 20 километров по фронту и до 5 километров в глубину. Это была та самая легендарная Каховка, где еще в Гражданскую войну шли ожесточенные бои между красными и белыми, а потом о ней сложили песню. Теперь здесь снова «гремела атака, и пули звенели, и ровно строчил пулемет…».

Переброску на плацдарм свежих сил, техники и боеприпасов немцы осуществляли через наведенную через Днепр понтонную переправу. Одной из задач летчиков полка, других авиационных частей и подразделений Южного фронта как раз и являлась штурмовка переправляющихся через реку частей и подразделений противника. Защиту переправы от налетов советской авиации обеспечивали зенитные батареи. А в небе постоянно висели немецкие истребители, готовые в любую минуту ринуться на перехват советских бомбардировщиков.

Схватки сталинских соколов со стервятниками Геринга шли не на жизнь, а на смерть. Небо расчерчивали трассеры пулеметов и автоматических пушек. Стоял оглушительный рев моторов. Бомбы сыпались градом. Река кипела от взрывов. Вот как описывал события тех дней германский литератор Пауль Карель: «Полковник Мёльдерс со своей 51-й истребительной эскадрой взял на себя заботы по охране моста, который русские стремились уничтожить любой ценой. За два дня Мёльдерс и его летчики-истребители сбили 77 советских бомбардировщиков. Две батареи зенитчиков люфтваффе — 1-й дивизион 14-го зенитно-артиллерийского полка и 1-й дивизион 64-го зенитно-артиллерийского полка — сбили еще 13 русских бомбардировщиков. Но, несмотря ни на что, большое число саперов из 1-й и 4-й горнострелковых дивизий погибло за первые несколько дней при строительстве и ремонте моста. Бериславский мост стоил немцам больших потерь. Возможно, ни один понтонный мост на протяжении последней войны не наводился в столь трудных условиях и не подвергался столь яростным атакам неприятеля, как этот. Но благодаря ему 11-я армия создала плацдарм для решительного наступления на Крым и Кавказ».

Немецкий журналист преувеличил потери советской авиации, не сказав о своих. В штабах люфтваффе умели выводить нужные цифры, сводя их до минимума. Для этого свои сбитые самолеты они «разбрасывали» по другим дням и месяцам. Так что потери они тоже несли немалые. Только летчики 296-го истребительного полка сбили над каховской переправой 8 вражеских самолетов. Но потери с нашей стороны действительно были большие. К концу сентября в полку осталось четыре И-16 и два МиГ-1. К тому же изуродованных, потрепанных и побитых. Всего же с начала участия в боевых действиях на Южном фронте полк потерял 23 машины, из них 17 были сбиты в воздушных боях, 6 — зенитной артиллерией.

Поскольку полк потерял большое количество летного состава и техники, его в первых числах октября в соответствии с приказом командующего ВВС фронта полковника К. А. Вершинина вывели в тыл. На основании этого же приказа полк должен был пополниться до штатных нормативов, а летчикам требовалось переучиться на новую материальную часть.