Марат Барманкулов

Имеет ли право журналист на доступ к конфиденциальной и даже к секретной информации? Если имеет, то как быть с правом на тайну государственных секретов? А как быть с правами человека, с его правом на частную жизнь? Если журналист все же получил секретные данные и опубликовал их, то должен ли он сообщить источник информации? Если журналиста не наказывают за сокрытие источника информации, то могут ли наказать источник, который давал обязательство не разглашать тайны? Вопросов много. но решение их прослеживается в практике и законодательстве многих стран. И Казахстан, конечно, не может стоять и не стоит в этих вопросах особняком. Он давно уже в русле демократических процессов.

Подойдем к этим проблемам, исходя из конкретики. Как обрушились на папараци, осмелившихся преследовать принцессу Диану, вмешиваться в ее частную жизнь! Но оказалось, что есть частная жизнь частного лица, вмешиваться в которую нельзя. И есть жизнь общественного деятеля, где все может быть как на ладони – состояние его здоровья, любовные похождения, отношения к животным, его простая честность и память о школьных друзьях. Прекрасен был один из президентов Франции, образец морали и нравственности. Он умер. И открылось, что этот президент имел не только любовницу, но и дочь от нее. Что он тяжело болел одной из форм рака. Делал операцию.

Знай об этом общественность ранее, этот президент не мог бы выступать в роли всегосударственного моралиста. Возможно, поэтому суды Австрии «склонны принимать во внимание общественный статус оскорбленной стороны и уже продемонстрировали готовность требовать от общественных деятелей большей терпимости к критике и к необходимости их пригодности к деятельности на общественном поприще» [1]. Подобное представление находится в эволюции.

В Германии Конституция запрещает оскорбление президента в общественном месте устно или письменно, защищает символику страны, включая ее герб, флаг, знаки отличия и гимн.

На практике эти положения не имеют большого значения. В своих последних решениях Конституционный Совет постановил, что с нападками на государственные символы, даже резкими и сатирическими, можно смириться, исходя из конституционного права на свободу слова, прессы и творчества. выпады против федеральных политиков, как бы резки и очевидно несправедливы они ни были, имеют право на существование. критика официальных лиц является неотъемлемой частью демократии. Тогда возникает вопрос о том, кого считать официальным лицом или общественным деятелем? Теперь различают «абсолютных» общественных деятелей – политиков, спортсменов. Это не обязательно люди на службе. Это могут быть и иные люди, волею судьбы вовлеченные в общественное событие. Могут быть напечатаны даже фотографии таких частных лиц, если общественный интерес превалирует над другими.

Принцесса Диана как раз подпадает под понятие «общественный деятель». Она сама искала зачастую участия прессы в своей судьбе. Читатель хотел знать о ней все, и папараци дежурили около нее, даже ночью, даже в тех случаях, когда события ее жизни, казалось, были только ее частным делом. Дежурили не для себя, не для удовлетворения своего любопытства, а для читателя, который хотел иметь символ чистоты. И Диана каждым своим поступком подтверждала свою женственность и невинность, свою подчиненность жестоким обстоятельствам, которые не давали проявиться ее собственному «я».

Журналисты вникали абсолютно во все? Но ведь только благодаря их съемкам был выделен некий автомобиль, что задел их. Но коль так, то виновниками аварии могли стать не папараци.

Репортеры хотели запечатлеть ее агонию? Но если она была еще жива, значит, медленно, очень медленно реагируют в таких случаях медицинские службы. Успей они чуть раньше, и жизнь Дианы могла быть сохранена.

Так «преступное» любопытство становится свидетельством той реальности, что ускользнула бы от внимания, не будь на месте «пронырливых» журналистов. Они могли стать козлами отпущения, не запечатлей репортеры автоматически все мгновения этой трагедии.

Можно, конечно, освятить все действия любого общественного деятеля или события, закрывать ладонями объективы камер, не допускать или выгонять журналистов. Это оскорбляет не журналистов. Это оскорбляет читателей.

И потом сам этот общественный деятель становится объектом критики. Как Сталин, которого разоблачил Хрущев. Как Хрущев, над которым посмеялся Брежнев. Как все мы, что потешаемся над Брежневым. Но делаем это мы после смерти или свержения, при жизни славя и прославляя, замалчивая все видимые и невидимые недостатки. мы сами творим кумиров. И сами их свергаем, не оставляя ни бюста, ни постамента.

Право доступа СМИ к информации сейчас трактуется еще шире. Как право всех знать все. В США стали принимать законы о «праве знать».

В Австрии право доступа к информации предоставлено не только журналистам, но и всем остальным гражданам. Лицо, пытающееся получить информацию, может обратиться в Административный суд, если ему отказано в ее предоставлении.