Все вроде складывалось хорошо, но неожиданно на дороге, неподалеку от поселка Чжанцзяфан, километрах в пятидесяти от Тунгу, он и секретарь укома (звали его Пань Синьюань) были остановлены отрядом местной крестьянской милиции
Тщательно подготовленное восстание, начавшееся 9 сентября, завершилось, однако, сокрушительным поражением. Правда, ничего другого и ожидать было нельзя. Никакой практической помощи восставшим солдатам и офицерам не оказали не только пассивные крестьяне, но и деморализованные железнодорожные рабочие и шахтеры. «Крестьяне не поднялись потому, что у их вождей не хватило решимости, — сообщал Пэн Гунда. — Как только военные операции завершились, мы потеряли политическое влияние на крестьянство, а [наши] партийные организации прекратили существование… После нескольких неудач рабочие утратили доблесть. То, что не удалось организовать саботажа на железной дороге, нанесло тяжелый удар по планам восстания в Чанше»128.
В этих условиях 15 сентября члены хунаньского парткома (и Мао в том числе) на свой страх и риск решили отказаться от штурма провинциальной столицы и от самого восстания в ней. Ничего, кроме многочисленных жертв, эти новые бессмысленные акции не сулили. Надо было отступать, а не изображать из себя героев.
Собрав 19 сентября остатки войск в небольшом поселке Вэньцзяши, в ста километрах к востоку от Чанши, Мао объявил им о намерении пробиваться на юг, вдоль границы провинций Хунань и Цзянси, в направлении высокогорного района Цзинган (дословный перевод: «Колодцы и хребты»)129. Этот труднодоступный массив, являющийся средней частью пограничного хребта Лосяо, издавна служил убежищем мятежникам и бандитам. Мао считал его «отличной базой для мобильной армии». По его словам, «он был удачно защищен естественными преградами, и в нем выращивалось достаточно урожая для снабжения небольшой армии. Он представлял собой круг с восьмью
Характерной особенностью этих мест было причудливое сочетание уходящих в небо горных вершин и резко обрывающихся вниз глубоких обрывов. В общем, это было идеальное пристанище, лучше которого и не выдумать.