Манускрипт всевластия

— Все такое коричневое, — сказала я, включая и выключая свет на крыльце — давний сигнал Бишопов, означающий «можно войти». Коричневый холодильник, коричневые шкафы, красно-коричневый кирпич, коричневый дисковый телефон, престарелые коричневые обои. — Не помешал бы хороший слой белой краски.

Мэтью показал глазами на заднюю дверь.

— Если уж делать это, то в феврале — идеальное время, — послышалось из прихожей. Появилась румяная от холода Сара в ореоле рыжих волос, джинсах и клетчатой рубашке слишком большого размера.

— Здравствуй, Сара. — Я попятилась к раковине.

— Здравствуй, Диана. — Она уставилась на синяк у меня под глазом. — А это, я полагаю, вампир?

— Да. — Я снова ступила вперед, чтобы заняться представлениями. — Сара — Мэтью Клермонт. Мэтью — моя тетя Сара Бишоп.

— Сара, — протянул руку Мэтью.

Она поджала губы. Ее бишоповский подбородок, такой же как у меня, сегодня выглядел еще длиннее обычного.

— Мэтью. — Они обменялись рукопожатием, и Сара, поморщившись, сказала через плечо:

— Ошибки нет, Эм, — он точно вампир.

— Спасибо, Сара. — Вошла Эм с охапкой дров. Она выше меня и Сары, и шапка серебряных волос почему-то не старит ее, а, наоборот, молодит. Ее узкое лицо при виде нас расплылось в улыбке.

Мэтью подскочил, чтобы забрать у нее дрова. Табита, почтившая нас своим присутствием как раз в этот момент, принялась выписывать восьмерки вокруг его щиколоток, но он умудрился дойти до камина, не наступив на нее.

— Спасибо, Мэтью. И за это, и за то, что привезли Диану домой — мы так волновались, — сказала Эм, отряхивая руки и свитер.

— Рад вам служить, Эмили. — Эм он, похоже, очаровал сразу, но Сара, хотя и наблюдала с изумлением за эволюциями Табиты, не обещала легкой капитуляции.

Я попыталась отойти в тень, пока Эм не разглядела меня как следует, но она уже разглядела.

— О, Диана.

— Сядь, — приказала Сара, выдвинув табуретку.

Мэтью скрестил руки, подавляя желание вмешаться. Волчий инстинкт, побуждающий его меня защищать, никуда не делся и в Мэдисоне. Он страдал, когда кто-то из иных подходил чересчур близко ко мне, и относилось это не только к вампирам.

— Давай снимем рубашку, — предложила тетя, обшарив меня взглядом от лба до ключиц.

Я послушно взялась за пуговицы.

— Может быть, посмотрим ее наверху? — Эм с беспокойством взглянула на Мэтью.

— Он это все уже видел. Вы, случайно, не голодны? — не оглядываясь, бросила Сара.

— Нет, — сухо ответил Мэтью, — я поел в самолете.

Глаза обеих тетушек пощекотали мне шею.

— Сара! Эм! — возмутилась я.

— Просто на всякий случай, — мягко заверила Сара, рассматривая мою забинтованную руку, обмотанный как у мумии торс и прочие повреждения.

— Мэтью меня уже смотрел. Он врач, помнишь?

Она нажала пальцами на ключицу, я сморщилась.

— Вот это он пропустил. Тоненькая, но трещина. А с ногой что? — Мне, как всегда, не удалось ничего скрыть от Сары.

— Сильное растяжение плюс поверхностные ожоги первой и второй степени. — Мэтью не сводил глаз с рук Сары, готовый вмешаться, если она сделает мне очень уж больно.

— Откуда могли взяться ожоги и растяжение одновременно? — Сара обращалась с ним, как со студентом-первогодком на обходе больных.

— Это случается, когда ведьма-садистка подвешивает тебя вверх ногами, — ответила я, продолжая морщиться — Сара ощупывала лицо.

— Что с рукой? — будто не слыша, осведомилась она.

— Глубокий порез — пришлось наложить швы, — терпеливо ответил Мэтью.

— Что вы ей давали?

— Обезболивающее, диуретик против отеков, антибиотик широкого спектра. — В его голосе начинало сквозить раздражение.

— А торс почему забинтован? — спросила, прикусив губу, Эм.

Я почувствовала, что бледнею.

— Подождем с этим, Эм, — сказала Сара, испытующе посмотрев на меня. — Начнем с главного: кто это сделал, Диана?

— Ведьма по имени Сату Ярвинен. Шведка, наверно. — Я инстинктивно прикрыла руками грудь.

Мэтью отвлекся, чтобы подложить дров в огонь.

— Не шведка, финка. Очень сильная, но когда я снова ее увижу, она пожалеет, что на свет родилась.

— После меня от нее не так много останется, — вставил Мэтью, — так что спешите видеть. Я обычно не затягиваю с такими делами.

Сара взглянула на него по-новому, почувствовав в этих словах не просто угрозу, как у нее, но твердое обещание.

— Кто лечил Диану, помимо вас?

— Моя мать и Марта, ее экономка.

— Им известны хорошие старые зелья, но я могу сделать чуть больше, — засучила рукава Сара.

— Рановато для колдовства. Вы уже пили кофе? — Мой взгляд молил Эм о помощи, но она сказала, сжав мою руку:

— Не препятствуй, детка. Чем скорей Сара закончит, тем скорей ты поправишься.

Сара уже шевелила губами; Мэтью следил за ней как завороженный. Она легонько прикоснулась к моей скуле. Кость прошило током, и трещина тут же срослась.

— Ой! — Я схватилась за щеку.