Манускрипт (СИ)

Какое-то понимание стало появляться в её глазах. Чтобы она не сбилась с нужного направления, я добавил:

- Если коротко, то мы летели к своим, но наш самолёт упал в районе Тернополя, вернее, Тарнополя, так что линию фронта пересечь нам не удалось. Раненого пилота определили два дня назад на постой к врачу в Лановцах, а сами решили двигаться дальше на восток под видом местных жителей. Ехали на подводе, а тут нагоняют нас немцы - майор и его денщик ефрейтор за рулём. Спросили, как проехать в Ровно, а тут мой напарник поглядел в их сторону недобро, ну майор и потребовал аусвайс. Пришлось обоих пристрелить, а их форму мы напялили на себя. Автомобиль тоже конфисковали. Теперь под видом немцев двигаемся к линии фронта. А тут начальник местной управы решил перед нами похвалиться, мол, партизанку поймали, ну мы и решили посмотреть, а может, и помочь, если удастся. А у ж когда я понял, что это ты... Варя, ты не представляешь, какого труда мне стоило не выдать своих чувств.

- Я не пойму, вы знакомы, что ли?

Мы оба обернулись на голос Медынцева. Тот переводил подозрительно-удивлённый взгляд с одного на другого, силясь сообразить, что всё это значит.

- Знакомы, Василий Карпович. Это та самая Варя.

Я достал из внутреннего кармана маленькое фото и показал майору. У него брови тут же поползли вверх.

- Честно сказать, я не очень хорошо знаком с вашим личным делом, товарищ Сорокин, но похоже, что эта молодая женщина вам очень близка.

- Вы даже не представляете, насколько, - добавил я, с нежностью глядя на Варю. - Все эти годы в Америке я мечтал о встрече с ней, и пусть даже она состоялась при таких обстоятельствах, я всё равно благодарен судьбе.

- Подождите, какой такой Сорокин? - в глазах Вари вновь появилось пропавшее было непонимание. - Какая такая Америка? Ты же Клим Кузнецов, и был на поселении на Алтае.

- Товарищ майор, мы же располагаем временем? Давайте устроим небольшой привал, я кое-что объясню Варе, а заодно перекусим. Нас тут Гузик, сволочь, снабдил кое-чем в дорогу, надеюсь, не подсыпал мышьяка.

К счастью, в бутылке оказалась не горилка или самогон, а молоко, плюс нехитрая закусь, которой нам хватило, чтобы утолить голод. В первую очередь это касалось Вари, которая после всех этих переживаний сильно проголодалась, хоть и старалась есть неторопясь, маленькими кусочками. Ввиду отсутствия стаканов бутылку мы попросту пустили по кругу, брезгливых среди нас не оказалось. Между делом я принялся за своё повествование.

- Василий Карпович, - первым делом повернулся я к майору, - понимаю, что не имею права рассказывать всё, поэтому умолчу о своей биографии до 1937-го и о том, ради чего меня вытащили из Соединённых Штатов. А так, если вы не против, некоторые вещи я для Варвары озвучу. Итак, - теперь я переключил внимание на предмет своих грёз, - начнём с того, что меня на самом деле зовут Ефим Николаевич Сорокин. Моё появление в Подмосковье летом 37-го в странной экипировке, естественно, возбудило подозрение у местного населения. Я честно пытался рассказать правду, кто я и откуда взялся, но следователям спокойнее было представить меня иностранным шпионом вместо того, чтобы поверить или хотя бы отправить такого необычного человека на медицинское обследование, потому что лично я засомневался бы в психическом здоровье человека, рассказывавшего, будто он... Впрочем, я пока не могу тебе раскрыть всей правды.

Короче говоря, меня отправили в Бутырку, где пришлось пройти через пытки и расстрел, отменённый в самый последний момент. Причём второй расстрел в подвале Лубянки грозил уже быть не показательным, а самым что ни на есть настоящим. И это после того, как я рассказал наркому Ежову правду о своём, скажем так, прошлом. Но тут я решил бороться за жизнь до конца, сумел нейтрализовать своих палачей, переодеться в форму сотрудника НКВД и сбежать из здания комиссариата. Затем мне удалось покинуть Москву, уехав на юг. В итоге я оказался в Одессе, прибился в порту к бригаде грузчиков, познакомился с тобой. Что было потом - ты знаешь. В общем, после побега из Ухтпечлага я сумел дойти до Архангельска, а там пробраться на американский сухогруз. Сначала прятался в трюме, затем - низкий поклон капитану, который не стал ссаживать меня на берег, а доставил в Нью-Йорк, да ещё дал рекомендательное письмо своему другу, ювелиру, выходцу из России. У него я и поселился на первое время. Мне помогли выправить поддельные документы, через ювелира я как Фил Бёрд познакомился с одним из боссов кинокомпании 'Уорнер бразерс', по ходу дела согласившись сыграть эпизодическую роль в новом фильме. Заодно предложил идеи для других картин, которые впоследствии взяли несколько наград на вручении ежегодных кинопремий. Затем попробовал себя в роли режиссёра, снятый мною фильм тоже получил пару 'Оскаров'. Название фильма не говорю, вряд ли в СССР его показывали.

Я сделал паузу, давая Варе возможность осмыслить услышанное, после чего продолжил: