Манускрипт (СИ)

Вытащил из горлышка с характерным звуком пробку и налил нам по стопочке. Правда, про себя почему-то забыл. Ну, не обижать же гостеприимного хозяина! Выпили, вкус и впрямь неплохой, правда, чем-то слегка отдавало, но я не обратил на это внимания. Воздав должное наливке, закусили, майор стал расспрашивать Опанаса, как тут дела обстоят с немцами, сильно ли лютуют. Затем поинтересовался, имеются ли в округе партизаны, оказалось, что пошаливают, но на хутор не заходили.

- А вот... вот скажите...

Медынцев удивлённо замер с полуоткрытым ртом, словно вслушиваясь к происходящему внутри себя, затем глаза его вдруг закатились и, опрокинув на пол тарелку с недоеденной снедью, он кулём свалился под стол. Я попытался вскочить, но понял, что ноги меня просто-напросто не слушаются. Даже опереться о край стола не смог, потому что и руки вдруг отказали, а сознание начало заполняться непонятным туманом. Замерший в оцепенении Петрович что-то просипел и также замертво рухнул с табурета. Я из последних сил всё же приподнялся, глядя мутным взглядом, как ко мне приближается чья-то тёмная фигура, а в следующий миг на мою голову обрушился страшной силы удар и я провалился в небытие.

Глава VII

Пробуждение было тяжёлым. Такое ощущение, что голова превратилась в гудящий колокол. Не успел я разлепить веки, как изнутри моего многострадального организма начались характерные позывы. К счастью, прежде чем меня вырвало, я успел повернуть голову вбок, так что одежда осталась чистой. А земляной пол с накиданным сверху то ли сеном, то ли соломой и без того не блестел. Однако расплата пришла незамедлительно.

- Чортв москаль, що б тоб в пекл горти!

И тут же последовала такая оплеуха, что моя голова дёрнулась, будто соединялась с телом шарнирами, а набат под черепной коробкой перерос в колокольный перезвон.

- Ну ты ж сука бандеровская!

Может, я это даже и не вслух сказал, сам не понял. Снова закрыл глаза, пытаясь привести себя в относительный порядок, только сквозь опущенные веки навязчиво пробивался мутноватый свет стоявшей у двери керосинки. Похоже, 'заботливый' хуторянин, воспользовавшись нашей доверчивостью - ох, майор, майор - опоил нас своей настойкой, в которую подмешал что-то вроде снотворного. Затем связал нам троим за спиной руки и оттащил всех в хлев, поскольку запашок стоял соответствующий, да и периодически раздававшиеся блеянье с похрюкиванием свидетельствовали о том, что мы точно не в хате. Глухое рычание пса доказывало, что и он помогает своему хозяину нас охранять. Я снова открыл глаза, фокусируясь на окружающей обстановке. Медынцев и Сивцев, всё ещё без сознания, лежали напротив, и даже немного забавно было смотреть, как коза или козёл - отсюда мне было не видно, что там между ног - пытается сжевать галстук майора. Вот же франт, а я от своего галстука давно избавился, засунув его в карман, этот же до последнего щеголял.

Судя по всему, Опанас, сидевший ближе к выходу с поставленной между ног винтовкой, явно был настроен в отношении нас критически. Не знаю уж, за каким доктором он послал внука, а только сдавалось мне теперь, что сдаст он нас полицаям либо немцам, потому как если бы хотел сам нас кончить - то и не тянул бы. А может, хочет поизгаляться сначала? Ну-ну, это мы ещё посмотрим.

Между тем по полведра холодной воды, вылитые на майора и пилота, привели их в чувство. Осознав, в какое дерьмо мы все вляпались, оба принялись наперебой поливать хозяина грязью. Особенно, неожиданно для меня, старался Петрович, до этого, казалось бы, весьма сдержанный персонаж.

- Гнида ты фашистская, мразь и погань, - выплёскивал тот в адрес невозмутимого хуторянина. - Ну ничего, придут наши товарищи и отомстят за нас. Подвесят тебя, тварь, на первом же суку, будешь там болтаться в назидание всем.

Опанас терпел поток оскорблений минуты три, потом лениво поскрёб бороду и, прикрикнув на глухо рычавшего в нашу сторону волкодава, произнёс:

- Гаразд, послухав я вас, тепер ви послухайте мене. Я понишпорив у ваших кишенях, знайшов ось це, - он показал наши с Медынцевым швейцарские паспорта. - Зроблен спецально для вас. Тут ваш фотограф. Та й для вткачв ув'язнених виглядате ви занадто вгодованими.

Ну да, для сбежавших зеков выглядели мы довольно откормленными, тут майор легенду не особо продумал. Вообще после его необдуманных действий я начал сомневаться в профессиональных качествах моего куратора. Да и я хорош, пошёл у него на поводу. Сколько уже можно учиться на собственных ошибках?!

- А це от з тебе, хлопець, зняв.

Он достал из второго кармана мои очки и накладные усы. Мне оставалось лишь грустно вздохнуть.

- И за что же вы так русских ненавидите? - спросил я его, в общем-то наперёд зная ответ.

- Москалв? За те, що нам жити спокйно не дають. Що мй батько, дд, прадд терпли вд москалв. Москал, жиди поляки - ось наш головн вороги! ми будемо з ними боротися, доки не очистимо Галичину вд ворогв.

- А что же немцы? Им-то служите...