Манускрипт

Оба пистолета и нож лежали за занавеской прямо на подоконнике, видно, Опанас собирался перепрятать их более надёжно уже после разборок с нами. Посоветовав связанной на совесть Наталке не пытаться освободиться, я вернулся в хлев, где меня ожидали товарищи по несчастью. Один «ТТ» я отдал Медынцеву, второй оставил себе, как и нож, с которым обращался всяко лучше майора НКВД.

— Петрович, — обратился я к пилоту, — ты с винтовкой оставайся Опанаса стеречь. Ежели рыпаться начёт — бей прикладом, не стесняйся. А мы с майором пойдём ждать гостей.

Засаду мы устроили во дворе, благо что темнота позволяла уже в нескольких шагах от хаты становиться практически невидимым. Предварительно я на глазах майора усыпил связанную Наталку, так и пытавшуюся освободиться от пут. Не разговоры же с ней вести! Сейчас совершенно ни к чему проводить разъяснительную работу среди населения, у которого мозги уже напрочь проедены ржой национализма и ненависти, как упомянул Опанас, к москалям, жидам и полякам. Поэтому я надавил у неё на шее на точку в районе сонной артерии, несколько секунд — и глаза её закатились, а веки прикрылись. Послушав ровное, чуть заметное дыхание и удостоверившись, что женщина жива и спит, мы с Медынцевым заняли позицию возле сарая рядом с воротами, стараясь спрятаться в тень от лунного света.

— Ефим Николаевич, — громко прошептал майор, — а как вы так сделали, что она уснула? Я слышал что-то такое, про какие-то точки, но вживую увидел впервые.

— Серьёзно? Я-то думал, вас в разведке и этому учат.

— Да я же не в «поле» работаю, всё больше кабинетные дела да поездки по поручениям руководства. Эх, если бы и головную боль можно было вот так, раз — и не болит.

— А что, страдаете?

— Да после той наливочки всё ещё шум в голове. В затылке особенно.

— Тогда можно попробовать Су-Джок терапию.

— Су чего?

— Не парьтесь. Давайте сюда левую руку.

Точку на тыльной стороне пальца, выше корня ногтя, я массировал минут пять, после чего Медынцев не без удивления заявил, что боль отпустила.

— Ефим Николаевич, и что так, любой орган можно вылечить?

— Не вылечить, а избавить от болевых ощущений. Честно сказать, не всегда так получается, как в вашем случае. Если у человека, к примеру, рак в последней стадии — тут уже никакая Су-Джок терапия не поможет.

— И всё равно интересно. Научите меня этой методике?

— Научу как-нибудь, когда время будет.

— А почему вы так же не усыпили Опанаса?

— Да как-то не подумал сразу. Надеюсь, мы связали его надёжно… О, кажется, едут.

Мы сначала услышали, а затем и увидели, как к хутору по порядком заросшей колее приближалась запряжённая гнедой лошадкой повозка. Тут как раз и луна пробилась из-за набежавших тучек, заливая округу ровным серебристым светом. Поводья держал крепкий молодой человек лет тридцати с аккуратной бородкой, на коленях — винтовка, с виду как у Опанаса. Позади него, откинувшись на охапку сена, полулежал мужик примерно возраста Опанаса, только ещё шире и плотнее, и с более седой, окладистой бородой. И тоже в рядом винторез. Микола сидел, свесив с подводы ноги, обутые в маленькие сапожки. Когда подвода подъезжала к ограде, малец спрыгнул и побежал отворять ставни. Скрипя колёсами, транспортное средство вползло во двор.

— Тпруу, — осадил лошадь Петро, спрыгивая на притоптанную траву. — Мыкола, де дiд? Чому так тихо?

— Не знамо, дядьку.

Парнишка побежал в дом, взрослые, забросив винтовки за спину, двинулись следом, тут-то мы и вышли из сумрака.

— Оружие на землю! Медленно. И руки в гору. Кто дёрнется — получит пулю.

Немая сцена, точно по Гоголю, а затем оба положили винтари на траву и подняли руки. В этот момент с криком: «Дядько Януш, там мамка пов'язана лежить!» на крыльцо выскочил Микола. Увидев происходящее во дворе, тоже на несколько секунд онемел, и пока он толком не оправился, я поманил его к себе:

— Иди-ка сюда, малец.

Когда надо, я могу подпускать в свой голос такие повелительные нотки, что первмы порывом человека, не обладающего стальной волей, является желание подчиниться. Вот и Микола медленно, словно сомнамбула, приблизился ко мне, глядя на меня снизу вверх. Я уже знакомым способом отправил его в сон, надавив на сонную артерию.

— Ти що твориш, нехрист?! — прошипел Януш. — Хлопця-то за що?

— Ничего вашему хлопцу не будет, скоро проснётся. Товарищ майор, будьте так добры, обыщите этих хуторян, а я пока подержу их на мушке.

Уловом моего куратора стали охотничий нож в чехле, снятый с Петро вместе с ремнём, и револьвер с полным барабаном патронов. Револьвер он сунул себе в карман, а нож повесил себе на пояс, подпоясавшись как раз экспроприированным ремнём. После чего с моего одобрения скрутил и взрослых, и пацанёнка.