— Вроде всё нормально, — сказал он, вытирая рукавом пиджака пот со лба, — согласились дать нам ночлег и приютить Петровича. Кстати, до ближайшего населённого пункта под названием Лановцы десятка полтора километров на северо-восток. Там врач вроде бы есть, но тащиться туда Петровичу уже будет туго. Да и немцы там стоят, комендатура. Тем более что и телеги у хозяина сейчас нет, сын на ней в райцентр уехал, заночует у родни, а вернётся только завтра. Так что пойдём, товарищ Сивцев, определим тебя на постой.
— Вот и сладилось, вот и хорошо, — оживился наш инвалид, подхватывая свои самодельные костыли.
— Я решил не афишировать наши настоящие имена и фамилии, поэтому назвался Кузьмичёвым Александром Ивановичем, — предупредил нас майор. — А вы, давайте, будете Яков Степанович Петров и Кондратий Фёдорович Васильев. Ничего не имеете против? Ну и отлично.
На самом деле имя Кондратий, которое придумал для меня Медынцев, казалось мне несколько наигранным, но я не стал вставать в позу из-за такой мелочи. В то же время меня по-прежнему не покидало тревожное предчувствие. Как-то подозрительно быстро удалось договориться с хозяином хутора. Но теперь, делать нечего, придётся идти на контакт, вверяя свои жизни незнакомым людям.
Бородач стоял у ограды, ухватившись за верхнюю перекладину и глядя на нас глазами-буравчиками из-под кустистых бровей. Белобрысый мальчуган и вовсе взобрался на плетень, чтобы получше нас разглядеть. Женщины видно не было, похоже, прибиралась в доме к приходу незваных гостей. Волкодав же на цепи недобро скалился в нашу сторону.
— Вот, знакомьтесь, это товарищи Петров Яков Степанович и Васильев Кондратий Фёдорович, — представил нас майор.
— А мене можна кликати просто Опанас, — сказал низким, чуть хрипловатым голосом хуторянин. — Проходьте в хату, там вже невiстка повинна стiл накрити. Заодно i поговоримо.
А хороший такой стол, это вам не тушёнку лопать. Пусть и просто вроде бы, но при виде ломтиков сала с розовыми прожилками, перьев зелёного лука, нарезанного крупными кусками ноздреватого каравая, огурцов с помидорами и венчавшей всё это почти целой четверти достаточно прозрачного то ли самогона, то ли горилки у меня началось обильное слюноотделение.
— Горiлка своя, сам жену, — пояснил Опанас, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Сiдайте, пригощайтесь чим Бог послав.
Дважды уговаривать нас не пришлось. Причём вкушали мы чисто мужским коллективом, ни снохи, ни парня, который, как выяснилось, приходился Опанасу внуком, рядом не наблюдалось. На Наталке был женат его старший сын Григорий, в данный момент, как уже сообщал майор, отсутствовавший по причине отъезда в райцентр, куда на подводе повёз продавать домашнее сало. В райцентр Также выяснилось, что у Опанаса была ещё и младшая дочь, которая аккурат перед войной вышла замуж за сына хозяина соседнего хутора, так там и живёт.
— А жинка ваша где? — на немного украинский манер спросил слегка захмелевший Медынцев-Кузьмичёв.
— Померла вона того лiта на ллю, була серцем слаба, — помрачнел Опанас и тут же сменил тему. — Так ви кажете, що втекли з полону?
— Ага, из плена, из концлагеря, — закивал Медынцев.
— Та що там, тяжко?
— Не то слово! Немцы пленных не считают за людей, бьют за малейшую провинность, а то и просто так. Из еды — миска баланды в день, да корка хлеба. А то, случается, в назидание выведут десяток другой из строя и тут же расстреливают. Детей, женщин, стариков — никого не щадят. Нелюди, одним словом.
— Так i ї, нелюди. Так що з вашим товаришем? Кажете, лiкаря тре»?
— Да-да, доктор нужен. Нет у вас на примете такого, который лишнего болтать не станет?
— Чому ж нi, ї. Зараз i пошлю за ним онука, вiн у нас хлопець тямкий.
Опанас грузно поднялся и вышел из горницы.
— Не нравится он мне, — шепнул я товарищам, когда мы остались наедине.
— Почему? — искренне удивился майор. — Хорошо же принял! И стол накрыл, и посочувствовал, теперь вон внука за доктором отправляет.
Я вздохнул. Может быть, и впрямь я слишком уж себя накрутил. Либо так часто жизнь мордой об стол возила, что разучился доверять людям. Что ж, пока будем надеяться на лучшее, не забывая о разумной осторожности. Хорошо бы, конечно, проследить, куда внук побежал, за доктором или в комендатуру. Надо было мне всё-таки в засаде остаться, понаблюдать со стороны, но майор развил такую бурную активность, что выбора уже не оставалось.
Между тем со двора послышалось: «Микола, пiди сюди…» Вернулся хуторянин через минуту, в руках — обычная бутылка с самодельной пробкой, внутри плещется что-то тёмно-красное.
— Обов'язково скуштуйте моїи вишневои наливки, такои бiльше нiхто в усiй окрузi не робить. Якщо не спробуїте — сильно гнiватимусь.