Манускрипт

– Я вот думаю, если всё-таки удастся перейти линию фронта, как бы в руки смершевцев не попасть, а то ведь из документов у нас при себе только швейцарские паспорта.

– В чьи руки? – переспросил майор, от удивления даже оглянувшись на меня.

– Э-э-э… В руки советской контрразведки. Могут и за немецких шпионов нас принять.

Похоже, контора под названием СМЕРШ ещё не создана, а я уже пугаю ею человека. Впредь надо базар фильтровать.

– Эти могут, – согласился Медынцев. – Есть такие деятели, им бы только к стенке поставить. Надеюсь, нас быстро доставят в Москву. Хотя выговор мне как минимум обеспечен, – печально вздохнул майор.

В этот момент позади нас раздался сигнал клаксона. Я обернулся посмотреть, кому мы помешали, и увидел нечто вроде отечественного козлика. В голове откуда-то всплыло название «хорьх», давным-давно читал на каком-то сайте о немецкой военной технике. Может, я и ошибался, но уж точно это не «опель-адмирал». За рулём сидел вроде бы ефрейтор, а рядом с ним – упитанный немолодой офицер в круглых очках с тонкой оправой и портфелем в руках, но с телеги я не мог точно определить его звание, да и мои познания в иерархии фашистских чинов оставляли желать лучшего. Ишь ты, разъезжает всего с одним водителем в качестве охраны. Видно, расслабились они тут, в глубоком тылу.

Медынцев съехал на обочину, в его глазах, когда он кинул взгляд на меня, читалось дикое напряжение.

– Спокойно, майор, они просто проедут мимо, и мы тронемся дальше, – успокоил я его.

Однако «хорьх» неожиданно притормозил. Майор, определил я наконец звание фрица, глядя на вязаный узор его погон. Получается, я тут между двух майоров, хоть желание загадывай.

– Айн момент! – поднял вверх указательный палец гитлеровец. – Ми есть немного… как это по-вашему… плутать. Ви говорить мне, как есть проехать на Ровно?

– На Ровно? – переспросил я с задумчивым видом. – А у вас есть масштабная карта?

– Масштаблихе карте? О, я, я! Дитрих, гиб мир дие карте.

Водитель достал откуда-то между сиденьями сложенный вчетверо плотный лист, протянул мне. Я развернул его и почесал затылок:

– Тут у вас почему-то половина населённых пунктов не указана. Подозреваю, мы сейчас находимся здесь. А Ровно… А, так вот он, ваш Ровно!

Я провёл пальцем линию на северо-восток, фашистский майор внимательно следил за моим пальцем, равно как и перегнувшийся в мою сторону водитель. Ему это вообще было нужнее, всё-таки ему рулить в указанном направлении.

– Очень мелким шрифтом написано, – пояснил я.

– О, я, данке шён!

И в этот момент улыбка немца погасла, а взгляд переместился на моего кучера. Я тоже глянул на Медынцева и понял, отчего фашист так напрягся. Лицо майора искажала плохо скрытая гримаса лютой ненависти, казалось, ещё мгновение – и он выхватит из кармана пистолет и откроет стрельбу.

– Он есть на меня так смотреть, будто хотеть убить, – нахмурился немец и расстегнул кобуру на своём выдающемся животе. – Можно я видеть ваш аусвайс? Ви иметь папирен?

Ефрейтор тоже потянулся за лежавшей между передними и задними сиденьями винтовкой. Карабин «маузер», автоматически определил я модель оружия.

– Аусвайс? Да, пожалуйста!

И я с наглым видом протянул майору свой поддельный швейцарский паспорт. Тот открыл документ, и глаза его едва не полезли на лоб. Наверное, в том числе и оттого, что физиономия на фото в паспорте явно не совпадала с физиономией стоявшего перед ним человека, поскольку к этому времени я избавился и от липовых усов, и от не менее липовых очков. А вот выбрасывать паспорт почему-то стало жалко. И пока майор пялился в мой «аусвайс», а вместе с ним туда косился и водитель, я резким движением выхватил свой ТТ-33, ещё в кармане снятый с предохранительного взвода, и выпустил пулю ефрейтору в лоб. Выбил из руки майора «люгер», после чего излюбленным ударом в гортань на какое-то время лишил фашиста возможности соображать. Этих мгновений мне хватило, чтобы с помощью известного мне метода отправить его в бессознательное состояние.

– Василий Карпович, – спокойно сказал я оторопевшему майору, – отгоните в лесок телегу, а я следом машину. А то ненароком кто поедет, увидит всё это, а нам лишние свидетели ни к чему.

Мы обосновались на небольшой полянке, и я в спокойной обстановке обыскал немцев. При толстяке были документы на имя майора интендантской службы Вилли Фогеля, а у ефрейтора – на имя Дитриха Вальке. Снял с обоих личные жетоны. Порылся в портфеле и обнаружил какие-то бумаги, предметы личной гигиены и нижнее бельё. Приведя фашиста в чувство, на немецком языке спросил ещё толком не соображавшего, что к чему, пленника:

– Майор Фогель, с какой целью вы направлялись в Ровно?

Тот несколько секунд пялился на меня, поигрывающего экспроприированным «люгером», после чего до него, видно, наконец дошла вся паршивость ситуации.

– Вы партизан? – также на немецком задал он встречный вопрос, потирая побаливающее горло.

– Вам-то какая разница? – продолжил я пинг-понг с вопросами. – Ещё раз спрашиваю: с какой целью вы направлялись в Ровно?