Манускрипт

– Йохан Майер, предприниматель из Цюриха, сорок три года от роду. Владею небольшим заводом, производящим запасные части для сельскохозяйственной техники.

– А с немецким у вас как?

– Да уж точно не хуже, чем у вас, – усмехнулся я. – Guten Tag! Gutes Wetter, nicht wahr?[14]

– Неплохо, – улыбнулся Медынцев?

– Так что если дойдёт до разговоров – предоставьте это мне, тем более вы как бы мой секретарь. Haben sie mich verstanden?[15]

– Genau, Herr Dietz![16] Ещё бы легенду придумать, что мы забыли в этих краях…

– Скажем, будто летели в Харьков, присматривать для себя тракторный завод, чтобы получить заказ от немецкой армии на производство запчастей для бронированной техники, а наш самолёт потерпел катастрофу. Выжили чудом.

– Надеюсь, они не станут делать запрос в Цюрих, – пробормотал мой куратор. – Кстати, у вас ус отклеился.

Я едва не заржал в полный голос. А что, это стало бы хорошей психологической разрядкой. Но сумел сдержаться, ограничившись глуповатой ухмылкой.

– Я что-то не то сказал? – подозрительно покосился в мою сторону Медынцев.

– Да нет, – сказал я, приглаживая половинку отклеившегося уса, – это я просто один фильм вспомнил. Пойдёмте уже, время работает не на нас.

Двигались мы, конечно, не так быстро, как если бы Сивцев был здоров, но уж точно быстрее, чем если бы тащили его на самодельных носилках. Правда, через пару часов наш пилот пожаловался на натёртые до кровавых мозолей подмышки, пришлось делать привал и обматывать верхушки костылей тряпичными полосками, для чего Медынцев пожертвовал своей майкой-алкоголичкой. Заодно и перекусили.

– Плохо, что карты этой местности у нас нет, – вздохнул майор, выскребая алюминиевой ложкой дно консервной банки. – Один ориентир, чтобы не сбиться, идти по компасу на восток. Пока хватит сил… Ты как, Петрович?

– Да болит, зараза, – поморщился тот. – Может, глянем, что к чему?

Размотали бинт, сняли самодельные шины. Ого, а нога-то прилично опухла, налившись синевой. Как бы гангрены не случилось или заражения крови… Хотя откуда заражение, перелом-то закрытый. В любом случае не помешала бы квалифицированная медицинская помощь. А пока вколем обезболивающее из аптечки, благо в ней имеется с десяток ампул.

– Ладно, – сказал я, снова фиксируя Петровичу ногу, – рассчитывать на то, что встретим партизан, не приходится, нам так и так придётся искать какое-нибудь поселение. Может, удастся найти и врача. Хоть лишнее внимание к себе, но рисковать здоровьем нашего коллеги не имеем права. Верно, товарищ Медынцев.

– Так-то оно так…

Он явно хотел ещё что-то сказать, но только махнул рукой. Мол, чему быть, того не миновать. Похоже, переложил на меня часть решений некоторых возникающих вопросов. А ведь он у нас как бы главный в группе. Но, видно, чувствует, что я не из тех, кто согласен слепо подчиняться и при случае могу взять часть командирских функций на себя.

В восьмом часу вечера по Москве наконец добрались до какого-то стоявшего на большой поляне хутора. Для начала решили из зарослей приглядеться. Одна большая хата, рядом ещё одна, чуть меньше и поновее с виду, плюс надворные постройки. Глиняные крынки на плетёной ограде, бабёнка в расшитом фартуке вешает на верёвку мокрое бельё, что-то кричит подростку лет десяти, который забрался на крышу то ли бани, то ли сарая. На крыльце появился мужик лет за пятьдесят, с короткой, наполовину седой бородкой, но ещё крепкий, коренастый, по виду годящийся в отцы этой женщине. Что-то крикнул ей, она ответила. Он вернулся в хату. Мохнатый волкодав разлёгся возле будки. С задней стороны хутора видна часть пасеки, неподалёку пасутся две коровёнки, слышно поросячье повизгивание и блеяние коз. Зажиточные, судя по всему, хуторяне, для военного времени у них вполне приличное хозяйство. Да и для довоенного, наверное, тоже, после всех этих раскулачиваний и голодоморов… Хотя, если они тут живут в такой глуши, куда не каждая продразвёрстка доберётся, то почему бы и нет? Опять же, какие-то области Западной Украины до войны входили в состав то ли Польши, то ли вообще считались какой-то там Галицией… В общем, мутная территория, и хрен его знает, чего ожидать от обитателей этого хутора.

А с другой стороны, Сивцев вон уже совсем плох. Температуры вроде нет, но выглядит так, словно в одиночку вагон разгружал. Хочешь не хочешь, а придётся на хутор заглянуть.

Только я собрался предложить свою кандидатуру в качестве разведчика, как меня опередил Медынцев.

– Пойду, наверное, гляну, что там к чему, – сказал он, не сводя напряжённого взгляда с хутора. – Неужто раненого не приютят?

– И как же вы им представитесь?

– Скажу, бежали из концлагеря Собибор, сумели найти гражданскую одежду и теперь пробираемся к линии фронта, чтобы попасть к своим, снова влиться в ряды РККА. Если пойдут на контакт, то вернусь за вами.

– Не лучшая идея, – мотнул я головой. – Далеко не факт, что они из сочувствующих.

– Есть другие варианты? А то ведь Петрович долго так не выдюжит.

– Надо подумать…