Манул

Май помог старику Парнасу усесться в небольшое кресло-каталку. Егоза, затащив мешок на кухню, деловито расставил на стареньком покосившемся столике краюху хлеба, пару луковиц с ломтем сушеного мяса, а затем, метнув в Солоху уничтожающий взгляд, вытряхнул за порог оставшиеся в мешке битые черепки.

— Ну, прости, — шепнула ему Солоха примирительно, садясь подле Мая. Лан и Адин уселись чуть поодаль, в уголке, на покосившейся лавке.

— А где тарелки, Егоза? — спросил старик, удивительно ловко для своего почтенного возраста подцепив со стола одну луковицу. Перекинул ее из ладони в ладонь, сдунув оставшиеся на кожуре глиняные осколки, и со смаком надкусил.

— Разбились по дороге, — угрюмо буркнул парнишка, доставая из-за печи ножа.

— Эвоно как, ну, ладно, — хохотнул старикашка, отложив луковицу. — Так что, Май? По какому поводу визит?

— Неужели нельзя просто навестить старого знакомого? — наигранно возмутился оборотень, с укором взглянув в слепые глаза старика.

Парнас расхохотался, сжав покрепче плетеные лозой подлокотники:

— Нет, Май, в твою дружбу я не верю. Не тот ты человек, чтобы тратить свое время, не пытаясь извлечь какую-то выгоду. Говори прямо, что тебе нужно?

Май вздохнул устало, поймав на себе гневный взгляд Егозы. Мальчонка пристроился подле кресла Парнаса, сунув старику в руки ломтик хлеба.

— Мне нужно оружие. Хорошее оружие.

— О нет-нет! Я больше этим не занимаюсь! Я стар слишком для этой кузни, а Егоза пока слишком мал. Иди лучше к Колывайко, у него хорошая сталь, дамасская[23], — тут же заартачился старик, покачнувшись в кресле.

Солоха и сама недоумевала, как Май собирался заставить древнего старика встать за кузнечные меха. Он-то и встать без посторонней помощи не может! Она с укором взглянула на Мая, попытавшись намекнуть ему, что старость все-таки надо уважать.

— Ты и без меня знаешь, что превосходство дамасской стали несколько превышено — холодно возразил манул.

— В таком случае ничем не могу помочь. Уходи прочь, — и старикашка удивительно верно указал своим перстом на дверь.

— Я заплачу, Парнас, — попытался возразить Май.

— Тебе же сказали убираться восвояси! — набросился на оборотня Егоза.

— Кровью заплачу, — закончил спокойно манул, поднявшись. — Своей кровью.

На ожесточившееся и разом повзрослевшее лицо Егозы он внимания не обращал. Солоха же недоуменно переглянулась с Ланом и Адином.

— Пойми, Парнас, мне нужно не простое оружие, но сталь, способная противостоять клеймору охотника.

— О, чернобогова сталь? Давненько уже у меня никто не просил оружия из такого сплава…. — в голосе старика прорезались задорные нотки. Старик поднялся, неожиданно без помощи Егозы, распрямив спину. — Да вот только кровь я возьму не твою, а девки этой. Идет?

Смотрел старик в этот момент прямо на Солоху, и девушка внутренне похолодела, глядя, как стремительно вытягивается его зрачок в черную горизонтальную линию.

— Мастер! Но вам нельзя! Слуги Ирииловы найдут! — бросился к старику Егоза, протестующее замотав головой. — Вы ведь сами зареклись более не подвергать нас такой опасности.

— Разве ж может черный колдун слово свое держать? — спросил лукаво Парнас в ответ.

— Нет, — потупился парнишка.

— Вот так-то… А кровь мне уже давно нужна. Совсем нынче тело постарело, сил много уходит на его содержание. А я еще пожить хочу. Лет сто так точно.

Солоха потупилась под пристальным взглядом колдуна, украдкой поймав на себе серьезный и какой-то отстраненный взгляд манула. Естественно, просить он счел ниже своего достоинства, чем знатно позабавил девушку.

— Что ж, хорошо. Я согласна, — ответила она, решительно взглянув в лицо колдуна. В тот момент ей подумалось, что растроганный ее благородством манул переменил свое решение о скором расставании. Она решила доказать, что не только говорить горазда, но и для настоящего дела вполне сгодится.

Старикашка расхохотался, черной фурией подлетев к ней. В руке его словно бы по волшебству очутился небольшой черный нож. Схватив девушку за руку, колдун искусно полоснул ножом по грубоватой коже селянки. Солоха вскрикнула, брызнула кровь, а колдун, припав губами к порезу, стал жадно пить, крепко держа девушку за руку.

Селянка попыталась отстраниться, убежать. Но хватка черного колдуна в миг сжалась, подобно тискам, до хруста костей стиснув руку девушки. Солоха оглянулась в надежде на помощь. Однако увидеть сквозь багрянцевую дымку, застлавшую глаза ей было дано не много: Лан и Адин пытались докричаться до нее. Всякий раз, пытаясь приблизиться, они натыкались на невидимую стену, и их отталкивало в сторону. Манул же лишь отстраненно наблюдал стоя рядом с Егозой. Мальчонка весь позеленел, округлившимися от ужаса глазами глядя на преображение старичка Парнаса.

— Довольно уже, насосался, — шикнула на колдуна Солоха, понимая, что уже очень скоро Парнас выпьет ее до суха.

Увы, но к ее словами колдун остался глух, продолжив жадно пить кровь. Тогда-то селянка запаниковала по-настоящему. Нет, умирать смертью героя в подобном месте она не желала. В конце-концов, она еще и пожить не успела, как следует!