Манул

— Потому что я так сказал, — отрезал Матюха. — Эта помолвка была задумана, еще когда тебя на свете не было. Солоха — хорошая партия для тебя.

— А я разве говорил, что плохая? — пошел на попятную Путятя, столкнувшись с жестким отцовским взглядом. — Я всего лишь спрашиваю, к чему такая спешка? Еще лет десять можно было спокойно подождать…

— Окстись, дурень! Девке уже семнадцать стукнуло, через десять лет уже старухой древней станет. Да и не будет Тихон столько ждать. По-хорошему надо было еще года два назад женить вас!

— Больно нам вообще эта свадьба нужна… — пробормотал Путятя, недовольно поморщившись. Солоху он хоть и считал редкой красавицей, но влюбляться до умопомрачения не спешил, отлично осознавая все прелести брачной жизни. Свободным и денежным, он мог себе не одну — телегу таких Солох позволить. Женатому же придется воздерживаться. К тому же каким-то шестым чувством Путятя понимал, что Солоха покорной своей судьбе не будет. — А если Солоха откажет, это же какой позор!

— Не откажет! — усмехнулся Матюха. В его прищуренных глазах заплясали недобрые огоньки. Путятю передернуло. Взгляд был многообещающим, не оставляя сыну путей отступления. В тот момент парень дипломатично рассудил, что гулять налево можно и окольцованным.

— Кхм, а когда сватов созывать? — деятельный парубок поспешил сменить тему, признав отцовскую правоту и согласившись на помолвку. В конце концов, Путятя не верил в любовь, он верил в деньги и их безоговорочную власть в мире. Наверное, именно поэтому он не стал долго убиваться по своей загубленной молодости, отлично осознавая, что после помолвки уж точно никакой отец не будет вправе указывать ему. Для общества он станет полноправным членом, с мнением которого придется считаться.

— Через пару деньков, как закончу с одним очень прибыльным дельцем, — Матюха поднялся из-за своего стола. — Переговори пока с нашими кумами. Как освобожусь, так и пойдем.

— Отлично, — моментально просиял Путятя. Пару дней свободной жизни ему были гарантированы. За это время можно будет преспокойно уладить все свои дела.

* * *

Дни сменялись днями, о свадьбе все до поры до времени предпочитали забыть, манул вел себя так же отстраненно, как и в первый день, не подпуская к себе никого, окромя Солохи. Девушке он даже пару раз позволил беспрепятственно коснуться кончика своего хвоста, что селянка восприняла как громаднейший шаг к их примирению.

Сама же селянка, осознав, что вопрос свадьбы отложен на неопределенный срок, выдохнула с облегчением, занявшись своей рутинной ежедневной работой, не забывая навещать манула. Втайне девушка надеялась вновь поговорить с загадочным голосом из своей головы. Но тот больше ни разу не появился с момента той памятной ночи. Понемногу Солоха начала благополучно его забывать, но привычка говорить с кошаком у нее плотно укоренилась. Вскоре девушка узнала, что обоз в столицу выедет не раньше, чем на следующей неделе, поэтому скорое расставание с экзотичным гостем Солохе не грозило.

Однако всему хорошему когда-либо свойственно заканчиваться, и в один прекрасный погожий денек за завтраком Тихон сказал те ключевые слова, которых так боялась Солоха.

— Сегодня сваты придут, невесту смотреть будут, — присев на лавочку, изрек глава семейства, принюхавшись к тарелке наваристого борща. — Подготовь ее, Параска, — повернувшись к жене, твердо, приказал Тихон, а затем, переведя взгляд на дочь, продолжил: — А ты чтоб не вздумала чудить и нас перед людьми позорить!

Солоха в ответ только фыркнула, показательно отвернувшись. Как бы сильно ей не хотелось поскандалить, она отлично осознавала, что молчание в данном случае — золото. Свой ответ сватам она уже приготовила, надо только дождаться момента истины. Девушка была уверена: такого ответа ни Путятя, ни Матюха, ни тем более Тихон не ожидают. Это уж точно послужит этим барыгам уроком, научит считаться не только со своими интересами.

Тихон подозрительно прищурился. Он явно не ожидал, что дочурка так тихо отреагирует на его слова. Он-то уже и речь подготовил, и морально настроился сражаться до последнего. А тут такая покорность. И хотя Тихон пока не мог сообразить, в чем подвох, его внутренний голос назойливо нашептывал, что доченька любимая еще покажет свой горячий норов и подкинет семье большую и жирную свинью.

— А чего ей выкобениваться? — картинно удивилась Параска, выставляя перед мужем горшочек сметаны. — У нее было достаточно времени, чтобы все обдумать и принять верное решение, верно, говорю? — женщина с упором взглянула на дочку.

— Верно, маменька, — процедила сквозь зубы девушка, внутренне похолодев. Слишком свежо было в памяти воспоминание о тяжелой материнской руке. Впрочем, даже оно не устрашило, а скорее разозлило непокорную, не привыкшую под кого-либо прогибаться девушку.

— Умница, — женщина ласково потрепала дочку по голове, изобразив на лице самую милую из своих улыбок.

Тихон вздохнул, безо всякого аппетита попробовав борщ. Вроде и вкусный, и наваристый, а охоту есть что-то отбило. И вкус какой-то гаденький на языке. С чего бы это?