Маноратха

Выйдя из игры, обнаружил сообщение от Даши: сегодня она не сможет со мной встретиться, ей надо срочно съездить и помочь подруге. Я и расстроиться не успел, как прозвучал звонок в дверь, на мониторе домофона увидел стройного молодого человека, спокойно ожидающего ответа. Немного подумав, решительно нажал кнопку.

– Здравствуйте. Лейтенант Добрый, ФСБ, – представился он и протянул раскрытое удостоверение, спокойно дав возможность прочитать его. – Откройте, пожалуйста, дверь для вручения конверта.

Перекрестившись, я открыл дверь, и молодой человек вручил мне тоненький конверт с десятком очень выразительных штампов. Вскрыв конверт, я ненадолго углубился в чтение.

«Уважаемый Антон Викторович!

Просим Вас проехать с сотрудником нашей службы Добрым Г. К. для проведения консультации по интересующим нас вопросам.

С уважением, полковник ФСБ Кущенко А. Т.».

Ожидая нечто подобное, взволновался я не сильно. Быстро одевшись, проследовал за терпеливо ожидавшим меня лейтенантом и сел в неприметную, но вполне комфортную машину с говорящими сами за себя номерными знаками.

В течение часа доехали до небольшого офисного здания в центре, никак не ассоциировавшегося со столь именитой конторой. Летеха на дороге не лихачил, пользуясь неприкосновенностью, а вел машину вполне спокойно, соблюдая большинство правил дорожного движения. Ну правда, как можно спокойно ехать со скоростью 60 км/ч по свободной четырехполосной дороге?

Я прошел довольно строгий фейсконтроль на входе в здание, и лейтенант проводил меня в светлую приемную, передал в руки секретаря и срулил по своим делам. Секретарем служил мужик лет шестидесяти, судя по всему, вполне справляющийся со своими обязанностями. Не прошло и пяти минут, как меня попросили пройти в кабинет с табличкой «Андрей Тимофеевич Кущенко».

В кабинете за столом сидел шкаф. По-другому описать то, что увидел, не могу. Дядя был почти с меня, хотя сидел на стуле, плечи его были шире моих, наверное, вдвое, а шея представлялась частью ствола вяза, поскольку, на взгляд, сплошь состояла из переплетающихся мышц и сухожилий. Он грустным взглядом смотрел на стопку бумаг, лежащую перед ним, и мечтал, чтобы его кто-нибудь застрелил. Я настолько глубоко это прочувствовал, что пожалел о некстати проснувшихся эмпатических способностях. Еще я ощутил, что у него безумно болит простреленное недавно колено и этот гигант может передвигаться только с помощью палочки. Видимо, его недавно спихнули на эту работу из какого-то боевого подразделения, и он еще не успел смириться со своей инвалидностью.

– Ну, здравствуйте, Антон Викторович, – приподнялся он со стула, протягивая мне лопатообразную ладонь. Несмотря на явно ощущаемые мной отголоски боли от этого действия, он ни на секунду не сомневался в нем. – Присаживайтесь.

– Здравствуйте. Спасибо, – немного скованно ответил я.

– Может, чаю? – как-то неуверенно предложил он.

Я понял, что он также не уверен в информации, которую должен у меня узнать, и не очень представляет, как ему лучше подойти к делу.

– Нет, спасибо, – ответил я и, решив брать быка за рога, продолжал: – Мне хотелось бы знать, зачем меня сюда пригласили.

Полковник немного подумал и вполне уверенным тоном спросил:

– Антон Викторович, нам стало известно, что вы являетесь самым сильным магом в игре «Маноратха», а также то, что и в реальности открыли в себе подобные способности. Вы можете это подтвердить?

Я немного задержался с ответом, и тут у него как раз остро стрельнуло в колене. Мне стало ясно, что боль преобразует некоторую его неуверенность в злость в отношении меня. Ему уже хотелось треснуть мне покрепче и, держа пистолет у виска, потребовать рассказать все, что знаю, хотя лицо его оставалось бесстрастным, только веко немного дернулось. Вот это выдержка, при такой боли, которую слышу, я давно орал бы, как мартовский кот.

Нет, так дело не пойдет, и разговор может перерасти в личную неприязнь. Стоит или нет сотрудничать с этой госструктурой, вопрос не стоял, а вот личные отношения складываются именно при первом знакомстве, а потом только шлифуются. Немного поколебавшись, я решился пойти ва-банк.

– Да, Андрей Тимофеевич, вы позволите продемонстрировать? – постарался спокойно спросить я и, после кивка, направился к нему.

Подойдя сбоку, я заметил, как он напрягся, видимо, работали боевые рефлексы.

– Позвольте осмотреть вашу ногу, – попросил я его.

Он пожал плечами и повернулся ко мне здоровой ногой.

– Я имел в виду вашу больную коленку.

Он с интересом поглядел на меня и с некоторым опасением, которого, впрочем, внешне заметно совсем не было, подставил свою больную часть тела.