Читаем Манкая полностью

— А зачем? — и голос такой, взволнованный и любопытствующий одновременно.

Широков внутренне пропел «Йуху!» и принялся врать.

— Надо, очень.

— Хотите, я в аптеку сбегаю?

И ведь побежит, подумал Митька, а вслух сказал:

— Юль, зайди. Сейчас на шум сбегутся бабушки, Ирина и Гойцманы. А там, глядишь, и Заварзины подтянуться, — пугал Широков, глядя как Юлька застывает на пороге. — Но тогда придется объяснять, зачем горчичники, а я не хотел бы.

И морду лица сделал серьезную и печальную. Юлька от сочувствия даже ручки сжала в кулачки и сложила на груди.

— Митя, что случилось?! — громким шепотом и все так же, с порога.

— Зайди, говорю тебе. Вот что за человек такой, а?! — терпение и все такое прочее, слетело с Широкова, он подскочил к Юльке, приподнял ее обеими руками за талию и аккуратно переставил с порога в свой холл.

Да, природа силушкой не обделила, да и смекалкой тоже. Правда, Юлька стояла испуганная, все так же прижимая кулачки к груди и глядя да Митьку очень даже вопросительно. Широков захлопнул дверь, от этого Юлька слегка вздрогнула и отступила к стене.

Вот этого испуга и шараханий Митька допустить никак не мог, и начал шоу. С улыбки, между прочим.

— Юль, я понимаю, я страшненький, но я не кусаюсь. Честно! В жизни не ел человечины и не собираюсь начинать.

Москвичка слегка опешила, но перестала пятиться от Широкова. Уже неплохо.

— Я не совсем понимаю…

Митька и сам мало что понимал из речи своей ненормальной и хаотической, но уверенно продолжил:

— Окей. Поясняю. Я тебя не съем и не обижу. Зайди, а? Тоскливо… — и снова печальный вид напустил.

— В смысле? Вам плохо? Что болит? Зачем горчичники? Дышать тяжело?

— Мне плохо. Дышать легко, как ни странно. Ничего не болит, — теперь он сдерживал смех, глядя на растерянное лицо Юльки.

Та поморгала, задумалась и начала кое-что понимать. А когда ее осенило, она прямо посмотрела Широкову в глаза и выдала.

— Вы врете мне, да?

— Ага,

Честного признания Юлька не ожидала, потому снова задумалась.

— Митя, а горчичники почему?

— Ну, просто интересно было, пользуется ли кто-то еще этими штуками. Лично я не видел их уже лет двадцать. — Юлька покладисто кивнула, подтвердив его высказывание, соглашаясь.

— А плохо вам почему?

— Чаю не с кем выпить. Или кофе, — посмотрел, как глаза Юлькины подернулись печалью и виноватостью, заговорил, — Юль, не знаю, о чем ты думаешь, но не делай катастрофы из всего этого, ага? Полчаса жалко на меня потратить? Так и скажи, — снова печальные глаза, еще и голову опустил, разве вот только ножкой не шаркнул обиженно.

Ну, Юлька посмотрела на все это, подумала и улыбнулась.

— Вы, Митя, не повар. Вы шантажист. Давайте выпьем кофе. Где у вас кухня? Я сварю, — и Юля уверенно шагнула навстречу кавалергарду.

А теперь задумался Митька и припомнил слова Ирины о якобы ее, Юлькином, интересе к его персоне. О ее вот этом согласии выпить кофе с ним. Может права Джеки и Широков не совсем безразличен этому чуду в клетчатом платье, а? Вот напасть московская…всю душу перевернула и смотрит ясными серыми глазами. До того чистыми, что кажется, девочка перед ним. Даже белый, пышный бант померещился ему в волнистых волосах цвета спелой пшеницы.

— Не. На кухню не пущу. В конце концов, я тебя сюда заманил, мне и кофе варить. Проходи, располагайся.

Юлька несмело потянулась за Митей в гостиную.

Вот не зря старался новичок-дизайнер! Кухня в светлых тонах, прекрасно вписалась, перетекла в гостиную. Остров с варочной панелью условно делил два пространства: диванное и кухонное.

Пока Митька варил кофе и разливал по чашкам, Юля бродила по гостиной и разглядывала книги, картины и фотографию…одну. Митиной мамы. Правда, Юля не знала кто это, но, пожалуй, догадалась. Митька на мать походил и глазами и цветом волос.

— Садись. Туда, где тебе удобно.

Юлька сразу пошла к креслу, тому, которое очень нравилось и самому Митьке: кожаное, с широкой спинкой и узкими подлокотниками.

— Можно сюда? Такое кресло было у моего отца. Он никого в него не пускал. А я … — она оборвала речь свою и смутилась.

— Конечно, можно. — Ну, они и уселись чинно, благородно, на расстоянии вытянутой руки.

Юлька в заветное кресло, а Митя расположился рядом, в другом кресле, специально повернулся так, чтобы видеть Юльку.

— Фотография мамы?

Митька кивнул и … Вот кто его знает, что нашло, накатило на парня? Слова посыпались, что горох. И сам того не ожидая, начал он говорить Юльке о маме, об их жизни, тяжелой, но интересной. О своем детстве, хулиганствах и прочем всяком. А она слушала, да так, словно ничего более интересного и не слышала никогда. И чувствовал Митька, что интерес ее вовсе не тот, профессионально-психологический, а самый что ни на есть душевный. Широков говорил, Юлька улыбалась или печалилась, следуя его воспоминаниям. Он и не заметил, как все вывалил на москвичку, обладательницу непонятного сияния и еще чего-то ангельского.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену

Все жанры