Манипулятор

— Анатолий Васильевич, я вас понимаю, что нужна реклама, что товар должен быть узнаваем, но у нас и так много затрат на производстве, денег на все не хватает, — зачем-то посвящал нас в свои проблемы директор. — Вот мы рекламную продукцию изготовили, буклеты… Распространяйте их.

«Сам бери, да и распространяй свои буклеты, больше нам делать нечего», — мысленно с удовольствием возразил я.

Отец принялся отвечать размеренно, неторопливо, обстоятельно и обоснованно. Этим, выдержкой своей, он был силен. Я бы уже давно вспылил и точно бы наговорил лишнего, рубанул бы правду-матку с плеча. Чувствуя такие позывы в себе, я старательно молчал и отвлекал себя изучением автомобиля.

— В общем, на чем мы с вами остановимся, Анатолий Васильевич? — Начал заканчивать директор. — Нужно увеличивать объемы продаж вам, а мы уж поможем, чем сможем.

— Да, а мы со своей стороны вам обещаем, что будем стараться продавать вашу продукцию, двигать ее, так сказать, по мере сил. А вы уж со своей стороны поддержите нас. Если будут какие желающие из нашего региона звонить вам, то направляйте их к нам. Все-таки мы ваши эксклюзивные представители, — как по написаному, выдал тираду отец и громко обреченно вздохнул.

— Договорились, Анатолий Васильевич, — развернулся директор на своем сидении назад и протянул отцу руку. — Вы наши представители здесь, будем сотрудничать.

Я тоже пожал директору руку и выбрался из «Пассата» первым, побрел к «двойке».

— Разговор ни о чем! Переливали из пустого в порожнее, — уже в машине, пялясь в окно, по пути домой сказал я.

— Ну, а что ты хотел, чтоб мы о чем разговаривали? — возразил отец спокойно. — У него свои задачи, у нас свои. Главное это то, что он подтвердил, что мы одни в нашем городе, это важно, а остальное ерунда.

— Да это понятно, — кивнул я, задумался и уставился в окно.

Я знал на самом деле, что меня глодало в тот момент — ощущение дисбаланса. Я против этого ощущения во всем. И в бизнесе в том числе. Херовое ощущение — дисбаланс усилий и требований, прав и обязанностей. Вот, к примеру, вам дают товар и говорят — продавайте, старайтесь, продавайте хорошо и много. Чем больше, тем лучше. И будет хорошо. Им-то будет хорошо, чей товар. А вам, ну, вам те деньги, что заработаете и «спасибо». «Спасибо» на хлеб не намажешь. И помощи никакой. И все бы выглядело справедливо, если бы не требования к вам в нагрузку. И требования такие, будто помощь эта предоставлена. Возможностей дают на копейку, а спрашивают на рубль. И свои обязательства стараются минимизировать. Вот и директор «Карда», я его почувствовал, юлил он, да еще и выставлял себя, чуть ли не нашим прямым начальником. И возникло ощущение его ненадежности. Я гнал от себя мысль, что при первом же выгодном предложении директор «Карда» сразу забудет все наши договоренности на словах. И становилось обидно за надежду. Почему-то именно с этим предприятием была связана моя надежда, что с ним-то все получится, уже как надо, не так как раньше. Хотелось, чтобы вышло. Так хотелось, что аж жгло внутри. И тем горшее осознавалось ощущение разочарования и тревоги, которые зародились во мне. Я гнал прочь подобные мысли, но удавалось отвлечься лишь на время. И поводов для таких ощущений видимых не было, но в душе стало неспокойно. Ощущение надежности выстроенной нами конструкции для меня подтаяло в самом важном месте — в истоке.

Всю дорогу домой я занимался душевными изысканиями, пока не устал. Самоедство, оказывается, страшно утомляет. Сильнее, чем работа. Глупая черта, только мешает. «Надо от нее избавляться», — подумал я и тяжело вздохнул.

В середине июля, как и задумали, мы решили поднять цену на синьку. Начинать надо было с самых крупных клиентов, мы поехали в «Арбалет».

— Ну что, пойдем вместе или я один? — глянул я на отца, едва мы припарковались на «газели» на территории базы.

— Да сходи один, чего я туда пойду? — сказал отец. — Вы вроде как там уже друзья.

А я пока тут посижу, покурю.

Я вышел из машины и, прячась от сильной жары, нырнул в прохладу здания. В офисе менеджеров на втором этаже шла вялая борьба с духотой — посреди комнаты вентилятор на ножке монотонно мотал головой, разгоняя жаркий воздух по углам. Я вошел, все замерли, признали меня и вернулись к своим делам. Мой менеджер расслабленно клацал мышкой, нападая в компьютерной игре на очередной вражеский замок. Мы поздоровались, я привычно сел на стул у его стола. И, ощущая, как непривычно стучит сердце от неудобной лжи, как можно более буднично известил его о подорожании синьки.

— И сколько ж она будет стоить? — прекратил тот играть.

Я назвал цену на десять процентов выше. Менеджер взял в руки калькулятор, пробежал по нему пальцами, изрек: «Дороговато».

— В смысле?

— Тут вот «Пушок» предлагает твою синьку дешевле и в бартер.