Манипулятор

— Все! — выдохнул я. — «Пересвет» уложили, последняя осталась накладная и едем.

Отец спрыгнул с кузова на землю, произнес: «Перекурим, давай».

— Давай, — согласился я, вышел на улицу, сел на табуретку, закурил, оглядел окружающий пейзаж, спросил отца: «А сколько у нас налички дома?»

— Тысяч сорок примерно, я думаю, — произнес тот.

— Неплохо! — искренне удивился я цифре, думая, что не больше десятки. — И точки вроде все загружены и товара на складе полно и долгов нет лишних и, все равно, деньги дома уже начали накапливаться…

Отец задумчиво молчал.

— Товар нам нужен еще, какой-нибудь новый, а то деньги уже скапливаются просто так, — сказал я, чувствуя, что пора делать следующий шаг в бизнесе.

Отец снова промолчал, докурил, отбросил бычок, хлопнул себя руками по бедрам, выпалил: «Пошли дальше собирать! А то ехать еще в «Пересвет» на левый берег, не хочется там до ночи торчать».

— Сейчас быстро соберем, там осталась-то всего одна накладная, — сказал я, возвращаясь в склад.

— Только давай без этого твоего «быстро», а то вечно ты чего-нибудь не докладываешь, — заявил отец.

— Почему я «вечно» чего-нибудь не докладываю!? — завелся я. — Иногда бывает, когда сильно торопимся, когда время поджимает.

— Дааа… у тебя всегда так! — отмахнулся отец. — Ты постоянно куда-то торопишься.

— Да никуда я не тороплюсь, просто так собираю, я не могу медленно собирать, усну сразу! — развел руками я чуть раздраженно. — Можешь сам собирать, если что не нравится! Я тебе уже сто раз это говорил!

— Не надо умничать мне тут! — жестко произнес отец. — Начал собирать, собирай!

Но собирай как надо, а не так!

— Я собираю нормально, как могу! — разозлился я сильнее. — Ты в сто раз хуже собираешь, вообще три часа одну накладную и не факт, что без ошибок соберешь! Не нравится — собирай сам!

— Все! Давай, собирай! — отмахнулся отец. — Нам ехать пора.

Мне хотелось ответить резко, так и вертелись на языке острые и конфликтные слова. Внутри все завелось и кипело. Отец все чаще проявлял менторские замашки, а мне все меньше хотелось их терпеть. Но я сдержался, смолчал и погасил в себе возмущение, буркнул только: «Ладно, давай собирать, а то так до вечера будем препираться».

Через час мы выехали, без четверти два были на рынке у киосков. Выгрузили товар и в два покатили дальше. Сорок минут по пышущему зноем асфальту, и мы на месте. Въехали в «Пересвет», словно в улей. Люди и машины сновали туда-сюда по территории базы беспрестанно. Одни разгружались, другие загружались, третьи бегали между складами и торговым залом. Шум, гам, суета, грохот двигателей, жарища.

Отец притормозил напротив офиса, я выскочил из кабины с накладными и пошел внутрь здания. Через пять минут я вернулся, наша «газель» стояла чуть в стороне от разгрузочной рампы. Отец сидел за рулем, утирая лицо от пота.

— Нет мест? — поинтересовался я, глянув на рампу, плотно занятую машинами.

— Нет, — сказал отец, кивнул в сторону белой «Волги». — Мы вторые, вон, за ним.

Я пошел на склад. Вдоль рампы стояло шесть машин — две у склада химии, остальные загружались из соседнего пивом. Я поднялся на рампу, лавируя между поддонами с пивом, прошел до конца к распахнутой двери склада. Кладовщица Галя, приятная и симпатичная, чуть полноватая женщина лет сорока, сидела на лавке и устало курила.

— Привет, Ром! — сказала она дружелюбно. — Привез чего?

— Привет, Галь, да, привет, вот, — ответил я и протянул накладную.

— Туда, — взмахнула та рукой. — Наверх отнеси, на стол положи.

— Хорошо, — сказал я и двинулся к лестнице на второй этаж.

— А ты ж не первый, знаешь, на разгрузку? — добавила Галя.

— Ну да, вот за той «Волгой», — махнул я в сторону ряда машин.

— А перед ним еще двое, эти вот, — Галя указала на две кучи коробок на рампе.

— Да пусть выгружаются, я не против! — улыбнулся я, пожав плечами.

— Ну, пошли тогда наверх! — Галя пульнула бычок в урну, медленно встала.

Два пролета бетонной лестницы и мы в складе бытовой химии. Стеллажи, стеллажи, металлические стеллажи на всю глубину склада и в два человеческих роста. Я положил накладные на рабочий стол кладовщиц и двинулся обратно к лестнице.

— Привет, Ром! — раздался со спины голос второй кладовщицы.

— Привет, Кать! — крикнул, не оглядываясь, я и сбежал вниз, пробрался обратно через пивные поддоны и направился к «газели».

— Пошли есть! — сказал я отцу, заглянув в кабину.