Манипулятор

Девушка выскочила на кухню. Я машинально лег на кровать, пытаясь хоть как-то расслабиться. Все пустое. Ком подкатил под горло с новой силой, спёр дыхание, во рту началась выделяться слюна. Я все понял, организм активировал рвотный рефлекс. Меня прошиб пот. «Нужно быстро уходить, иначе вырвет прям тут!», — началась в голове легкая паника. Я закрыл глаза и задышал как можно ровнее. Изжога свирепствовала. Слюна заполняла рот, я сглатывал ее, но слюна тут же выделялась вновь. Изжога затихала лишь на момент глотка. Я не знал что делать. Надо было уходить, как можно скорее.

— Нет, соды нет, — вернулась Инна.

Я открыл глаза. Она стояла у кровати надо мной. Все тот же образ — смуглая высокая брюнетка в облегающем белом с большим вырезом и дышащими налитыми грудями. Жуткая ситуация. «Напрасно я завалился на эту кровать», — сообразил я, но поздно. Инна присела рядышком и чуть подалась вперед, нависла надо мною, взяв за руку. Меня дико мутило, я не успевал сглатывать слюну. Давление изнутри нарастало. «О, только не это!» Инна наклонилась и поцеловала меня в губы. Я не отпрянул, но и не подался вперед. Ответил взаимностью ровно настолько, чтоб было ясно, что я не против, но не более. Меня снова прошибла испарина. В желудке произошел спазм, меня сильно затошнило. Внутреннее давление подперло горло. Я сглотнул. Еще раз сглотнул. Тошнота отступила из-под горла на какие-то миллиметры. Я был на грани. Мозг лихорадочно искал решение.

— Слушай, Инн, мне что-то не хорошо с этого пива, желудок схватило, ужасно себя чувствую, — сказал я, сев на кровати. Живот сдавило, стало тяжелее дышать. Я медленно сдвинулся к краю кровати, чтоб встать. — Я, наверное, пойду домой, мутит меня что-то.

Я старался не смотреть девушке в глаза, радости там не наблюдалось.

— Ну да, раз болит, то конечно иди, — Инна красивым движением руки убрала прядь каре за ухо. — Не мучиться же тебе тут.

Прощание вышло скомканным. Я что-то промычал, нелепо извиняясь. Инна деликатно кивала. Ее вечер оказался испорчен наихудшим образом. Я с трудом напялил ботинки, промямлил «пока» и вышел на лестничную площадку. Нажал кнопку лифта. Снизу раздался шум ползущего железного ящика. Я обернулся. Инна стояла в двери и смотрела на меня взглядом, который лучше не описывать — хуже не бывает. Я коряво улыбнулся. «Да едь ты быстрей, кусок говна!» — торопил я мысленно лифт. Наконец двери с визгом отворились, я еще раз торопливо улыбнулся, кивнул Инне и скрылся от ее жгущего взгляда в лифте. Едва двери закрылись, горло подперло изнутри. Я еле сдержал позыв. Морально все же стало легче. Я задышал часто, пытаясь «продышать» тяжесть в груди. Наконец, первый этаж. Я вышел на улицу и вытер пот со лба. Глянул на часы, второй час ночи. Темно, кругом никого. Я расслабился, боль притупилась и тяжесть отступила. Я пошел домой. «Постараюсь дойти, дома проблююсь хорошенько и спать, как раз за полчаса дойду, подышу воздухом», — решил я.

Один двор, второй, третий. Автобусная остановка. Киоски. Людей почти не было. Одинокие «бомбилы» выжидающе ползли по дороге на своих машинах — высматривали поздних пассажиров. Я перешел дорогу и пошел по грунтовой тропинке. Спазм! Ком резко подкатил к горлу, рот наполнился слюной. Я понял, больше не сдержусь, оглянулся — ни души — в два шага я преодолел расстояние до одинокого кустарника и наклонился. Меня дико вывернуло наизнанку, казалось, от самого паха. Второй спазм — снова все содержимое желудка наружу. Я жадно схватил воздух, задышал свободно. Несколько секунд облегчения и третий спазм — жалкие остатки вышли из меня, и ноги мгновенно стали ватными. Тут же всего прошиб пот, тело обмякло, боль ушла. Разом прекратилось все — невыносимый огонь изжоги, изматывающая боль желудка. Я сплюнул, медленно выпрямился, выдохнул, стер испарину со лба и блаженной походкой продолжил путь. «Надо будет ничего не есть, так лягу спать», — решил я. У ближайшего киоска я купил бутылку воды, умылся — пришел в чувство, освежился. Домой я дошел в состоянии эйфории такой силы, будто все мои жизненный трудности только что решились, и дальше меня ждала вечность безмятежности и покоя. Спал я как убитый.

ГЛАВА 9

Твердолобость — штука страшная, но жизнь лечит ее настойчиво. Я будто бы сделал нужные выводы, забросил алкоголь и фастфуд и неделю после обострения честно пытался нормально питаться. Едва на следующее утро я проболтался о случившемся, мать тут же отбросила в сторону все семейные дрязги и принялась ревностно готовить для меня всяческие диетические супы, каши и прочее. Результат появился сразу, я оклемался, и к концу недели дискомфорт в желудке почти пропал. Обострение миновало. Дальше все вернулось на круги своя — я забросил режим питания, гася боли сиропом и таблетками.

Эдик неспешно затянулся, смакуя, выдохнул дым через окно на улицу и уставился на меня масляными глазами. Мы сидели в его машине у гостиницы после моего очередного вечера в «Чистом небе». До конца лета оставалось два дня.

— Ну, чего там у вас с Иннкой? Как проводил? — произнес он нетерпеливо.