Манипулятор

— Да ладно!? — не верил я. — Как так? Что это за организм такой у тебя волшебный?

— Не, это правда, я подтверждаю! — Эдик энергично закивал головой. — Мы с ней как-то пили, мне так уже хорошо было, а она, что пила, что не пила. Ей хоть бы хны!

Девушка Эдика что-то пропищала.

— Круто! — Выдал я. — Можно пить на спор с кем хочешь!

— Так я так и делаю, — Инна улыбаясь, ткнула меня игриво под столом ногой.

— Зарабатываешь что ли этим? — засмеялся я. — Шучу.

— А никто не верит, иногда лезут пить на спор. Я не отказываюсь. Их всегда потом уносят, а я трезвая остаюсь. Может еще по пиву? — Инна покрутила в руке пустой бокал.

— Да можно еще по пивку! — Эдик от удовольствия зачесал под носом, оживился.

— Давайте, еще по одному закажем, я за. А с тобой на спор я пить не буду, спасибо, что предупредила, — я погрозил Инне театрально пальцем, желудок заныл, я снова закурил.

Мы просидели в кафе до одиннадцати. Проспект кишел людьми. Едва мы встали из-за стола, Инна тут же взяла меня под руку и расчетливо ускорилась, создав отрыв от второй пары. Эдик, было дело, отпустил сальность по такому поводу, но Инна ловко отшутилась. Меня так уверенно со знанием дела держали под руку, что я ощутил себя кроликом рядом с удавом. Между нами начался разговор. У меня не получалось не пялиться в вырез платья Инны. Я пялился. Девушка все замечала и одобрительно улыбалась. Я почувствовал, как заливаюсь краской и перевел взгляд вперед, тут же без удивления снова заметив, что пялюсь на Инну не только я, а почти все идущие навстречу парни. Большинство шли с девушками. Парни выкатывали глаза, а чуть погодя сворачивали шеи. Я их хорошо понимал. Смуглая высокая брюнетка в облегающем белом платье в жаркий летний субботний вечер на центральной улице города — она шла походкой от бедра, цокая высокими шпильками по тротуару и держа со счастливым видом под руку меня, парня, у которого все сильнее и настойчивее росли боли в желудке. Тупая боль пульсировала под низом грудины. «Пиво, соленые орешки, Рома, ты дебил, ты же знал, что этим все кончится, сам засрал себе вечер», — пульсировало синхронно в моей голове. Я поддерживал беззаботный и непринужденный вид. С каждым шагом он давался мне все труднее. Справа проплыла круглосуточная аптека. «Обезболивающее», — подумал я, но мысленно отмахнулся, закурил, в надежде немного притупить боль. В желудке что-то урчало и не хотело уходить ниже в живот. Под грудиной собралась тяжесть. От ноющей боли меня прошиб пот. Я глянул на Инну. Девушка искрила обаянием. Я улыбнулся как можно естественнее, даже в какой-то момент рассмеялся. И тут время словно затормозилось. Мне начало казаться, что мы не прогуливаемся, а едва плетемся. Вечер стал бесконечно долгим. Дальше как в тумане. Мы дошли до гостиницы, распрощались с Эдиком и его девушкой, сели с Инной в такси. Я поехал ее провожать. «Хорошо хоть живем в одном районе», — мелькнула мысль, едва Инна назвала водителю адрес. «Довезу ее, отпущу такси, домой пойду пешком», — решил я, ощущая, как волнами подкатывает от желудка к горлу, и понимая, что лучший выход один — опустошить желудок. Г астрит вызвал очередное обострение, мои мысли даже начали крутиться вокруг слова «язва». Я знал, что питаюсь отвратительно, бесился от такого своего отношению к себе, но упрямо продолжал себя гробить. Мысленно я винил всех: себя, работу, отца, мать. Всех.

В такси мне стало хуже, болтавшаяся в желудке пара соленых литров пива, комом подступала к горлу все ближе. Инна, держа мою руку, прижималась бедром и что-то говорила. Мое сознание затуманивала мысль о болях в желудке и его ухудшающемся состоянии. Я отвечал односложно, сквозь мучительные улыбки.

«Наконец-то мы приехали», — подумал я, разогнувшись наружу из такси. Тяжесть из-под горла слегка отступила, я глубоко и облегченно вздохнул. Боль в желудке становилась невыносимой. Будто кто-то невидимым шилом проткнул желудок и ворочал им там убийственно монотонно.

— Зайдешь, чаю попьешь? — раздался голос Инны.

Идиотская ситуация!

Откажешься — не поймет Инна. Приму приглашение — не поймет желудок.

«Попробую залить чаем желудок, может, полегчает», — подумал я и согласился.

В лифте, отсчитывающем мерными стуками шесть этажей, Инна смотрела на меня как кошка на сметану. Меня тупо клеили. Я все понимал, но состояние стремительно ухудшалось. Зашли в квартиру. Неуютность съемного жилья бросилась в глаза сразу.

Инна ловко спровадила меня в зал, посреди которого стояла большая двуспальная кровать. Изжога разъедала желудок уже невыносимо.

— Инн, у тебя есть сода? — сказал я, чуть смутившись, но решившись.

— Какая сода? — удивилась та.

— Да изжога что-то у меня началась с этого пива, пищевая обычная сода.

— Сейчас посмотрю.