Манипулятор

Настал день, когда во дворец прибыла свадебная процессия. Молодой, статный и красивый раджа соседнего княжества брал в жены Зару. Перед дворцом установили огромные весы, на одной чаше которых сидела счастливая невеста, а на другой лежало ее приданое ― золото и драгоценные камни. Рядом с Зарой стояла Джия, одетая в одно из не понравившихся невесте свадебных платьев. Зара была красивой девушкой, но красота Джии затмевала ее.

– Посадите в чашу с золотом эту красавицу, ― сказал молодой раджа, указав на Джию. ― Я заберу ее с собой.

Взбешенная невеста отвесила Джии хлесткую пощечину и велела убираться прочь.

Во время пиршества униженная Джия дерзнула поднести жениху поднос со сластями.

– Простите, что я беспокою вас, сагиб, ― обратилась она к молодому радже, протягивая блюдо. ― Пусть малида усладит ваши сладкозвучные уста.

Жених вкусил угощение и, похотливо глядя на Джию, сказал:

– Эти сласти пробуждают желание…

– Тогда возьмите меня, мой господин, этот цветок открыт для вас, ― ответила она.

Как тень следовал горбун за Джией. В отчаянии метался он, проклиная свою беспомощность, увидев из тайной комнаты, как жених его сестры овладел ею.

Когда свадебная процессия готовилась покинуть дворец, горбун попытался взять Джию, но она отвергла его. Он обещал сделать ее своей женой и госпожой, но она была неумолима.

Прощаясь с Зарой, Джия язвительно шепнула ей на ухо:

– Всю жизнь ты отдавала мне свои поношенные вещи – теперь ты получаешь то, чем успела попользоваться я.

Зара не снесла оскорбления служанки, и Джию изгнали как блудницу.

Когда она уходила, к ней подковылял Аджит и швырнул ей в лицо связку колокольчиков.

– Уходи и забери с собой эти колокольчики, ― задыхаясь от бессильного гнева, крикнул он, ― чтобы все люди знали, что идет блудница!

Так Джия стала ганикой ― куртизанкой, дарящей мужчинам райское наслаждение. Она была капризной, надменной и непостоянной. Ее любовь невозможно было купить ни за какие деньги – она сама выбирала себе мужчин. Не один великий повелитель стал рабом ее чар.

– Джию изгнали на закате, когда ночь сменяла день. И вот уже сотни лет, запечатленная в черном мраморе тайно влюбленным в нее скульптором, вновь и вновь каждый вечер уходит она из города, как падшая женщина, не заслуживающая прощения, ― завершил свой рассказ гид.

С этими его словами статуя вдруг повернулась спиной к ошеломленным слушателям и растворилась во мраке наступившей ночи…

***

Ранним утром туристы вслед за отшельниками, для которых этот ритуал имел сакральный смысл, поднялись на крепостную башню встречать рассвет. Из сумрака уходящей ночи проступали силуэты величественных храмов. Рассветало так же быстро, как и темнело. Сквозь утренний туман пробился слабый свет. С каждой минутой он становился все ярче. И вот на горизонте вспыхнул первый ослепительный луч, за ним брызнули сотни других. Едва коснувшись горных вершин, они спустились в долины. За многочисленными развалинами стали видны поблескивающие от росы джунгли. Мощные потоки света наполняли мир энергией.

Подул утренний ветер, и из храма Виталла, где множество тончайших колонн при малейшем дуновении ветра издавали космические звуки, донеслись мелодии сказочно таинственной Индии.

Место завораживало, но пора было возвращаться в Гоа.

Утомленный ранним подъемом и восхождением на крепостную стену сынишка попутчиков Сергея заснул, и обратно они доехали гораздо быстрее.

Архитектурный ансамбль Хампи стоил тех неудобств, которые они испытали в дороге.

Сергею не давала покоя история Джии. Весь мир был у ее ног, и она бесцеремонно пользовалась его благами, но в каком воплощении она являлась в следующих жизнях за свою гордыню, за желание подчинить мир своей прихоти? Это явно был знак. Но о чем он говорил? О том, что Сергей во что бы то ни стало должен добиться Юлии, или о том, что надо избавиться от этого наваждения и забыть о женщине, принадлежащей другому мужчине?

На обратном пути он рассматривал фотографии, сделанные им в тех местах, где до этого снималась счастливая пара.

***

Вечерами от нечего делать Сергей систематизировал фотографии с камеры. Вот Индия, вот Прибалтика (похоже, Таллин), вот Италия. Это его работа, а это ― ее.

Особняком стояли снимки, сделанные на пленэре. Фотографии были выполнены если не фотохудожником, то человеком с выразительным чувством прекрасного. Редкие селфи указывали на то, что снимала Юля, а раз она фотографировала себя сама, причем в разных местах, – значит, она любит бродить в одиночестве.