Манипулятор

– Заказывайте такси.

– А это дорого?

– Четыреста долларов. За эти деньги водитель может взять до шести человек.

***

В машине вместе с Сергеем ехала семья ― муж, жена и сын лет семи. Горный перевал преодолевали по извилистому серпантину. Большей частью грунтовая дорога была ужасной. Мальчика без конца тошнило, и поэтому приходилось то и дело останавливаться.

– Лучше бы я эту Хаму по телевизору посмотрел! ― жалобно стонал малыш.

– Кто ж знал, сынок? ― оправдывалась мать.

– Ты уж потерпи, ― пытался поддержать его отец.

Сергея эти частые остановки вовсе не раздражали. У подножия перевала открывался величественный вид на горы, а сверху ― грандиозная панорама джунглей. Стайки оленей бесстрашно паслись на полянах.

Добирались шесть часов и едва успели к началу экскурсии по архитектурно-историческому заповеднику Хампи. Руины великой Виджаянагарской империи были одновременно следами рождения и разрушения некогда процветающей цивилизации. После двухсотлетнего благоденствия империя пала под натиском исламских султанов. Осмотр заповедника начался с огромной каменной колесницы, предназначавшейся для индуистских божеств. В надежде на удачу и счастье экскурсанты прикасались к колесам, выполненным в форме лотоса. Величественные храмы, уникальные ванны с бассейнами, зал слонов ― все это было так хорошо знакомо Сергею по снимкам из найденного фотоаппарата. Несмотря на жару, день прошел быстро и увлекательно. Даже в полуразрушенном состоянии заповедник произвел на туристов неизгладимое впечатление.

***

Солнце зашло, темно-красная полоса, очерчивающая линию горизонта, таяла и угасала. Гид подвел группу к изящному изваянию девушки, выточенному из черного мрамора.

– Когда во второй половине шестнадцатого века на великую индуистскую Виджаянагарскую империю с севера хлынули орды Деканских султанатов, ― продолжил он свой рассказ, ― государство было разрушено и на его месте появилось несколько мелких индийских княжеств.

В одном из них во дворце махараджи вместе с его дочерью Зарой воспитывалась девочка изумительной красоты по имени Джия ― дочь кормилицы принцессы. Она носила дорогие наряды, достававшиеся ей после Зары, обладала изысканными манерами, играла на музыкальных инструментах, пела и танцевала. Словом, мало чем отличалась от принцессы, хотя и была простолюдинкой из низшей касты.

Сначала Джия не понимала этой разницы, но по мере взросления и осознания пропасти, пролегавшей между ними, в ее душе зрел гневный протест против такого положения дел, и она начала ненавидеть дочь своих благодетелей.

Когда слуги отводили принцессу к родителям, Джия была предоставлена себе и часами бродила по дворцу и его окрестностям. Однажды в глубине сада у крепостной стены она набрела на группу женщин. Они пели, танцевали и слушали поучения старшей из них. Это были ганики ― куртизанки махараджи, обучавшиеся искусству любви. Джию завораживали эти красивые женщины. И теперь при малейшей возможности она бежала в глубину сада, где, спрятавшись в крепостной стене, украдкой разучивала песни и танцы обольщения.

– Муджра, ― говорила старшая куртизанка, ― это страстный, нежный и волнующий танец, подчеркивающий эротический смысл песни, сущность которого ― любовь, а цель ― утонченный соблазн. Он полон женственности, грации, загадочности и недосказанности. Научившись изящному исполнению этого танца, вы, подобно ганике по имени Амрапали, женщине небесной красоты, в доме которой останавливался сам Будда, будете повелевать великими мира сего. Вы ― вечно счастливые невесты и рождены для изысканного соблазна, обольщения и очарования мужчин.

Эти слова произвели такое впечатление на Джию, что она твердо решила стать ганикой, – другой судьбы она не желала. Позже девушка узнала все премудрости Камасутры ― этой величайшей из когда-либо написанных книг, посвященных искусству любви.

– Кама ― это чувственное наслаждение, одна из важнейших целей на пути к просветлению, ― поучала наставница. ― В любви вы должны ощущать себя больше душой, чем телом. Обольщая мужчину, вы обязаны убедить его в том, что он единственный и неповторимый на всем свете.

Так год за годом Джия постигала искусство дарить мужчинам райское наслаждение.

Но не одна она имела тайное увлечение. Когда Джия украдкой наблюдала, как учат сладострастной любви наложниц махараджи, за ней следил его сын. Кривой с рождения, он как бы состоял из двух диаметрально противоположных половинок. Одна из них была большой, веселой и сильной. И эта самая половина таскала за собой другую ― тщедушную, усохшую и грустную, обезображенную к тому же большим горбом. Аджит ― так звали принца – знал Джию с колыбели и был привязан к ней как к родной сестре, в отличие от которой Джия не издевалась над его уродством.

По мере взросления тело Джии становилось стройнее, красивее лицо, нежнее кожа, и тем больше влюблялся в нее Аджит. Он видел в ней не служанку, а госпожу своего сердца и мечтал сделать Джию своей женой.