Манипулятор - 3 (СИ)

Мрамор закончился, сменившись неприглядным серым камнем. Из него были сделаны два последних пролета. Они вывели меня на технический этаж, представляющий из себя куполообразную крышу, укрепленную несущими опорами. Пейзаж здешнего места напоминал внутреннее убранство зданий в Припяти: куча каких-то железяк разных форм и размеров, почти никакое освещение, горы непонятного хлама, пахнущего плесенью, и одинокая пошарпанная дверца.

— Чего-то как-то хреновенько.

— Ну а ты чего ожидал? Была бы воля ректора — эту бы кафедру давно упразднили. Астрономия денег в казну не приносит. Заходи.

Я остановился у входа с табличкой "Декан факультета астрономии" и пару раз громко постучал. Тишина.

— Локи, там есть кто?

— Есть. — ухмыльнулся он.

Опять этот тон. Чую, ждет меня подвох. Еще два удара, на этот раз таких, что бедная дверь затрещала и немного сдвинулась с места. Похоже открыто. Я не стал долго размышлять, а аккуратно потянул за ручку. Едва передо мной возникли полутемные недра комнаты, как мне в нос долбанул запах давно не менянных носков и спиртного.

— Охренеть. И здесь мне предстоит заключить сделку века?

— Угу. Вон, кстати, твой компаньон. В углу на диванчике лежит, видишь?

Я присмотрелся, привыкая к тусклому освещению, и, действительно, разглядел небритого индивида, лет шестидесяти, мирно храпящего на стареньком диванчике. Это я его сейчас, вроде как, должен его разбудить? После внешнего лоска и гламура нижних этажей, это помещение мне наполнило кочегарку какого-нибудь завода вместе с ее вечно нетрезвым хозяином. Да здесь даже привычных лампочек мне не было, а источником света являлось единственное квадратное окошко, в которое смотрел небольшой телескоп, намекающий на обсерваторию.

— Уважаем… — я двинулся к хозяину кабинета, но споткнулся о гору какого-то мусора на полу, и чуть не рухнул. Меня понесло вперед, так что я, в попытке не разбить себе чего-нибудь, был вынужден приземлиться прямо на сопящего деда.

— А? Что?!! — он ошалело подскочил и начал озираться по сторонам. — Петр Семеныч, я сейчас все объясню! Ой… Вы не Петр Семеныч.

Дедулька уставился на меня растерянным взглядом, смешавшимся с видимым облегчением. Я предположил, что он испугался ректора.

— Здравствуйте, уважаемый.

— Здравствуйте, вы по какому вопросу? — он попытался принять деловой вид, но у него не очень получилось. В данный момент мужичок был похож на заправского алкаша: красноватый рябой нос, жутко вонючий перегар изо рта, и помятое лицо.

— Меня зовут барон Флюге ге Хаймен. — представился я. — А вас…

— Гриша. Э-э-э… Григорий Ефимыч. — торопливо произнес он. — Но что привело уважаемого барона в мою скромную обитель?

— Я к вам по делу.

— Да какие же у вас ко мне могут быть дела? Мы люди скромные. Выпить не хотите?

— О как!

— Не отказывай. — посоветовал Локи.

— А Воронин?

— Забей.

— С хорошим человеком не грех и выпить. — ответил я и улыбнулся.

— Сразу виден деловой подход! — довольно произнес мужичок и полез в тумбочку возле дивана. — Ой…

Моим глазам предстала почти пустая бутылка, на донышке которой виднелось несколько капель.

— Ну ладно. В другой раз. — пожал плечами я.

— Э-э-э нет. Так дела не делаются! — в глазах Гриши появилась целеустремленность, знакомая каждому, у кого в разгар праздника заканчивалось топливо. — Сходите, а? Только это, у меня денег нет…

Вот, блин! Вообще не улыбается мне вот это вот все. Я же, вроде как, барон, а не мальчик на побегушках. И дело не в том, что лень. Происходящее открытым текстом кричало, что я нажрусь с этим мужичком в зюзю, а по итогу дело не сделается. Знаю я таких людей — мозги прополощут, а в конце скажут, что ничего не решают.

— Тебе че, западло, да? Пожилому человеку помочь.

— Локи! Да я даже не уверен, что эта затея вообще к чему-то приведет!

— Вот и узнаешь!

— Григорий Ефимыч, может сначала дело? — попробовал я тактично отмазаться.

Но дед уже смекнул, что является хозяином положения и наотрез мотнул головой.

— Господин Флюгер, хорошее дело требует смазки для ясного ума. Я Награйскую настойку уважаю, кстати. Это чтобы вы в сортах не путались.

Твою же мать!

Делать нечего, и я поплелся вниз.