Манипулятор

На танцполе стало густо. Я перебрасывался вялыми фразами с Эдиком и погляды-вал в сторону Инны. Танцевала девушка пластично, ощущая музыку и отзываясь на ритм энергичными движениями тела. Пару раз махнула призывно в нашу сторону. Саня сидел спиной к танцполу и разливал водку, бутылка опустела. Пить мне не хотелось. Я встал из-за стола и двинулся к Инне. Подбадриваемый сальными взглядами Эдика, я поймал ритм и задвигался ему в такт напротив Инны. Та улыбнулась рядами крепких ровных зубов и сверкнула чернотой глаз. Движения ее фигуры тут же стали активнее, грудь призывно за-колыхалась. Я глянул в сторону столика — Саня выпивал, Эдик посматривал в нашу сторо-ну. Мой взгляд упал на грудь Инны. Та заметила, улыбнулась ярче, взяла мою руку в свою и задвигалась энергичнее. «Фарс какой-то. Девушка при своем парне явно заигрывает с другим», — озадачился я, впервые оказавшись в такой ситуации.

Мы протанцевали две песни. Я аккуратно балансировал на грани безобидного при-ятельского поведения. Инна веселилась и открыто меня клеила. Мне надоело чувство не-ловкости, я вернулся за столик. Водка кончилась, Саня загрустил. Мне требовалась пере-дышка. Я встал и отправился к барной стойке, заказал двойную «отвертку», остался тре-паться с барменом, ощущая на спине внимательный взгляд Инны. «Цепкая подруга, а Са-ня тряпка, чего она с ним трется, от безвыходности что ли? Они явно не пара, она умная, он бестолочь, непонятно», — плавали в моей голове мысли. Я решил не переходить в тот вечер грани приличия. Тем более, всегда был равнодушен к несвободным девушкам.

Остаток вечера прошел также. Танцы, парочка медленных композиций, во время которых Инна сознательно прижималась ко мне грудью, я поддерживал ее за талию чуть сильнее, чем просто формально. Медленный танец, как ничто другое передает энергетику партнерши — под твоей рукой либо спина и поясница рыхлого и безвольного тела, либо как у Инны, твоя рука ощущает живое пыщущее энергией тело, ощущает упругое движе-ние каждого мускула. Инна плавила мою руку своим телом с грациозностью и силой пан-теры. Черная ловкая цепкая пластичная сильная и умная. Опасный коктейль.

Слегка за полночь мы покинули клуб. Инна держала счастливого Саню под руку и многозначительно улыбалась. Распрощались на выходе. Я поймал машину и через полчаса был дома. «Не надо с ней вязаться, сегодня улыбается мне, держа парня под руку, завтра следующему», — решил я и мысленно отложил красивую смуглую брюнетку с четвертым размером груди в раздел «ненужное».

Праздники кончились, и работа закрутилась с новой силой. Едва мы успели загру-зить клиентов товаром, как ударили «Крещенские морозы», температура в два дня упала ниже двадцати пяти градусов и держалась неделю. Каждый рабочий день превратился в отдельную битву на выживание. «Газель», первые два дня еще заводившаяся, на третий на потуги стартера ответила молчанием. Мы сняли аккумулятор и понесли домой, устроив себе вынужденный выходной. На следующее утро мы принесли аккумулятор, поставили на место под капот. На улице минус двадцать семь. Отец включил зажигание, повернул ключ — стартер едва провернул застывшее масло первый раз, быстрее провернул во вто-рой, на третий, уже почти выдохшись, запустил двигатель. «Газель» зарычала как ненор-мальная, выпуская из-под себя клубы белого дыма и предвещая начало рабочего дня. Пе-реждать морозы не получалось — заказы шли регулярно и в большом количестве. Пока ма-шина рычала, нагоняя жар в двигатель, я очищал скребком насквозь промерзшие стекла. На такую возню ежедневно мы тратили по часу. Помогала жаркая печка, быстро прогре-вая салон изнутри. Едва мы трогались с места, как встречный ледяной ветер накидывался на стекла, быстро отвоевывая у печки прогретое пространство — стекла вновь затягива-лись морозным узором. Отец тут же включал печку на всю, а я хватался за скребок, ору-дуя им изнутри во время движения. Работа на морозе была не меньшим испытанием. Гру-зились быстро, подгоняли «газель» к складу, выскакивали из нее, бегом закидывали товар в кузов и, промерзнув до костей за полчаса, ныряли в спасительное тепло кабины. Два рейса в день — обычная норма. Вечером аккумулятор несли домой. В квартире стало прох-ладно, температура понизилась до «плюс» пятнадцати. После работы я отогревался по ча-су в ванне, после натягивал на себя теплые вещи, ужинал, готовил накладные на следую-щий день и ложился в одежде спать.

К концу января терпение кончилось, я возненавидел морозы всей душой, как вдруг небо заволокло тяжелыми влажными тучами, резко потеплело до «минус» пяти, и пошел крупный мягкий снег.

— Рамзееес!!! — привычно заорал мне в ухо из мобильника Вовкин голос. Восьмое февраля, суббота, я играл дома на компьютере, отдернул инстинктивно голову в сторону.

— Че ты орешь, как потерпевший, Вован!? — рявкнул я в ответ.

— А че, ору, да!? — сконфузился Вовка. — Ну ладно, это, здарова, короче!

— Привет, балда, — расплылся я в улыбке. — Че ты хотел?

— Слушай, у тебя «двойка» на ходу? — выпалил тот.