maNika

– Кастор сформировал команду из своих лучших ученых, разработал некроз и заразил им планету. А дядя Сол заявил, что теперь maNika станет идеальным вложением средств с перспективой выхода на принципиально новые социальные взаимоотношения… Ты не устал от моего рассказал?

– У вас есть выпить? – угрюмо спросил Фаусто.

– У нас нет времени, так что напьешься потом, Конелли, такое дерьмо лучше усваивается на трезвую голову, – Митчелл бросил взгляд на часы. – Когда А2 узнал, что произошло, он захотел покончить с собой. У А2 рухнул мир: он потерял компанию, его идею извратили, Эрна, его жена, заразилась в числе первых и умерла, поскольку очаг открылся в позвоночнике… В общем, все думали, что А2 уехал в Европу умирать, и я сильно удивился, когда через четыре недели он вернулся… точнее… Через месяц в Штаты заявился Орк, скрывающийся под оболочкой А2. – Митчелл потер подбородок. – Ты считаешь, что я стал участником заговора? В каком-то смысле да. Но я убежден, что заговор – это когда люди планируют протащить законопроект, устроив уличные беспорядки; когда люди хотят сделать каждого пингера цифровой куклой и лишить права на частную жизнь. А я поклялся защищать общество и свободу и сдержал клятву. Пусть даже став участником заговора. Я помог Орку разработать план, а потом сделал все для его выполнения. Абсолютно все.

Без колебаний пожертвовав карьерой, положением и честным именем.

– Но почему? – выдохнул Конелли, который совершенно не ожидал, что его босс, хитрый, умный, осторожный, подлый и циничный Арнольд Митчелл, окажется идейным фанатиком.

– Потому что А2 до сих пор считает себя виновным в смерти миллиарда людей. Потому что научные и технологические перспективы изобретения нейрочипа только проглядывают, а вот политические уже прояснились, – убежденно ответил директор GS. – «Закон Томази» превратит пингеров в полностью управляемых рабов. Мы этого не хотим.

– Вы…

– Орки, – коротко и жестко закончил Митчелл. – Мы – строители мира и его строительный материал. Все, что ты видишь вокруг, стоит на наших костях и крови, и все, что нам нужно – справедливость. Мир в очередной раз родился заново, Конелли, и мы проследим, чтобы новые законы учитывали наши интересы. Мы не рабы. И уж тем более – не куклы в руках тех, кто возомнил себя равным Богу.

///

– Знаешь, Пончик, когда я узнал, что, отчитываясь о поездке в Европу, ты написал, что мне нельзя доверять, я немного обиделся…

– Ты нас подставил, – мрачно произнес Конелли, вспоминая Рейган и Гуннарсона.

– Нет, – качнул головой Джа.

– Врешь!