maNika

Мози Руфай не ожидал, что его настолько увлекут боевые действия. Он чувствовал себя главнокомандующим, Наполеоном, спланировавшим великое сражение, и наслаждался, получая от войны едва ли не сексуальное удовлетворение. Нет, пожалуй, не «едва ли», а самое что ни на есть удовлетворение; иногда, когда никто не видел, Руфай поглаживал себя и улыбался. И признавался себе, что никогда, даже после первого убийства, не испытывал столь замечательных чувств.

Но в гущу событий Мози не лез, прятался в подземном бункере, подготовленном по совету Джа, и контролировал перемещения отрядов FN23 с помощью дронов и взломанных муниципальных камер. Разумеется, он был не один: Руфаю помогали пятеро помощников, которые передавали его приказы «войскам», однако Мози был единственным, кто представлял картину происходящего целиком.

Во всей ее кровавой красоте.

Он знал, что «guerreros» ворвутся в Бруклин, был готов к уличным боям, однако отвечать готовился не только здесь. Во-первых, Мози выделил большой отряд для полной зачистки Статен-Айленда и Нью-Джерси, где его люди начали громить и латиноамериканцев, и ирландцев с итальянцами, намереваясь раз и навсегда поставить под контроль FN23 гигантский нью-йоркский порт. Но главный сюрприз ожидал «guerreros» в родном Бронксе, в который вкатилась толпа отборных головорезов Сечеле Дога. Бронированных внедорожников и грузовиков на всех не хватило, боевики перемещались на угнанных седанах, в фургонах и даже автобусах, но это их не смущало: они привыкли и не к такому. А еще они привыкли никого не жалеть.

– Я хочу, чтобы Бронкс превратился в пустыню! Чтобы в нем не осталось ни одного «guerreros»! Чтобы при их упоминании местных тошнило от страха! Убивайте всех!

Мози перевел взгляд на огромный, во всю стену коммуникатор, на который поступало изображение с дронов: горящие дома, разгромленные витрины, трупы на тротуарах, разбитые и перевернутые автомобили, и… И его бойцы: на пикапах и грузовиках, на мотоциклах и бронированных внедорожниках, подавляющие «guerreros» и с земли, и с воздуха: над Бронксом летало не менее трех десятков пингер-дронов, поливающих врагов из пулеметов.

– Никого не жалеть! – крикнул Руфай и захохотал.

///

– Полиция Нью-Йорка перестала существовать, – доложил начальник Оперативного департамента.

– Вообще? – поднял брови Митчелл. Последние двадцать минут он был занят – общался с несколькими застрявшими в городе инвесторами, успокаивал, ободрял, оправдывался, вот и пропустил основные городские новости.

– 1 Police Plaza разрушена, там ведут спасательные работы. Спецназ уничтожен. Управление потеряно полностью…

– Мэр уже запросил помощь у Национальной гвардии?

– Он очень хотел, – вступила в разговор миссис Эриксон. На правах секретаря директора она принимала участие в большинстве сетевых совещаний, давая Митчеллу подсказки и справки.

– Что же ему помешало?

– Террористический акт, сэр. Четыре минуты назад сообщили, что кортеж мэра подвергся атаке дронов-камикадзе. Никто не выжил. Мне очень жаль, сэр.

Однако тон миссис Эриксон оставался традиционно сухим и деловым. Судя по всему, эмоции она приберегла для похорон.

– Итак, самый большой город планеты остался без управления, – пробормотал Митчелл.

– При всем уважении, сэр, самый большой город планеты – Шанхай, – зачем-то сообщил начальник Оперативного департамента.

– Однажды ты действительно выведешь меня из себя, – директор GS подошел к окну и посмотрел на город, над которым поднимался густой черный дым. Еще не над Манхэттеном, но Бруклин, Статен-Айленд и Бронкс пылали так, словно подверглись атаке нацистов. – Студия готова?

– Да, сэр.

– Через десять минут прямой эфир: я должен обратиться к Нью-Йорку.

– Да, сэр, – начальник Оперативного департамента помялся. – Вы собираетесь отправить в бой спецназ GS?

– И потерять его? – удивился в ответ Митчелл. – Видно же, что уголовники отлично вооружены, а раз они не испугались прямого столкновения с полицией, то чувствуют себя очень уверенно. Война «guerreros» и FN23 стала детонатором: в Нью-Йорке грабежи, мародерство, насилие… Люди напуганы. Я попытаюсь их успокоить и укажу безопасные зоны, которые мы будем защищать до подхода Национальной гвардии. Больше мы ничего сделать не сможем.

///

Но если в самом городе царил хаос: разрозненные полицейские группы не имели четкого плана, управления и защищали то, что могли защитить, в первую очередь себя самих, то весь Нью-Йорк продолжал оставаться под наблюдением. Передавали изображение уцелевшие видеокамеры, высоко в небе, вне зоны досягаемости переносных зенитных комплексов, кружили тяжелые дроны, как ударные, так и разведывательные; а еще выше, с орбиты, за улицами Большого Яблока внимательно следили спутники. Огромный город ни на мгновение не оставался без присмотра.