Мания приличия

* * *

Словно столетие спустя, я почувствовала себя. Первым же ощущением была пустота в легких, после чего я опять ощутила воду во рту, но перевернувшись на бок, получила возможность вылить её из себя, кашляя и отплёвываясь. — Джи… Джиён! — прокряхтела я, переворачиваясь обратно. — Он ушёл, всё в порядке. — Сквозь мутный взор от воды, что залила и глаза тоже, я пригляделась и увидела слегка намокнувшего Сынри. — Его нет здесь, не бойся. — Глотая смелее и смелее кислород, так что горло пересыхало и опять кашляло, я озиралась, находя нас с Сынри всё в том же старом и заброшенном ангаре. — Ты… ты… — Я выстрелил в стекло, чтобы не терять времени. — Руки тут же нащупали осколки. Огромная лужа и темный от влаги цементный пол вокруг. И больше ничего и никого, лишь мы двое. Сынри положил меня себе на колени, откачав и вернув к жизни. Я жива? Я жива! — Ты… — ещё раз сделала передышку я и договорила: — Ты теперь… дракон. — Да, я знаю, — с хмурой грустью отвел глаза Сынри, сжимая мою руку, которую отвел от битого стекла. — Свобода оказалась не в приоритете. — Ты поступился ею ради меня, — еле вымолвила я, не обретя сил после пережитого. — Ты хотела, чтобы я сделал иначе? — Он постарался улыбнуться. Не знаю, получится ли улыбнуться у меня? Иногда кажется, что подобные жесты испаряются из нас навсегда. Но я была благодарна Сынри, очень. Я не могла предположить, что он так поступит. — Спасибо, Сынри. — Надеюсь, теперь ты поняла, к какому монстру под крыло пыталась приземлиться? — Я на секунду забыла о Джиёне, и вот снова разговор о нем. До сих пор не укладывалось в голове, что он убил меня. Неважно, что я выжила. Он убил меня. — Эх, Даша, Даша, — приподнял меня повыше Сынри и, положив на своё предплечье мою голову, приобнял. — Всё плохо. — Может быть гораздо хуже. — Неужели? — Хочешь побыть в кубе, наполненном водой? — оживала я, возвращая, по крайней мере, сарказм. — Ладно, верю. Хуже бывает. — Я села, выпрямляя спину, но она не держала, и я наклонилась вперед, к вытянутым босым ногам, облепленным мокрым платьем. — Как самочувствие? — Более-менее. — После продолжительной паузы и некоторых соображений, я произнесла: — Хочешь, я тоже ради тебя поступлюсь свободой? — В каком смысле? — прищурился Сынри, потирая запачканный каплями крови галстук. — Ну, если твоё предложение ещё в силе, — напомнила я. Мужчина распахнул глаза, онемев. — В силе? — Если обычным женщинам нужно время подумать, то тебе нужно было отхватить приключений и люлей для верности? — заряжаясь присущим ему пафосом, пробормотал недовольно-язвительно Сынри. — Нет, если ты передумал… — взялась я вставать, но мою руку поймали. — Я не передумал. — Собрав волю в кулак, и пытаясь быть терпеливым, он повторил: — Ты выйдешь за меня? — Выйду, — кивнула я и улыбка, которую я успела похоронить, сама ко мне вернулась. — Я выйду за тебя, Ли Сынри, но не жди, что стану хорошей женой. — Так и я мужем буду негодным. — Зато любящим, — за него сказала я, потому что Сынри никогда не заявлял о чувствах. Моя огласка ему не понравилась, но, не став ничего говорить, он лишь сузил губы, попыхтел немного и добавил: — Ну, тогда и жена, главное, чтоб живая. — Неловко похмыкав вместо смеха, который ещё не мог вернуться при таких обстоятельствах, мы поднялись и побрели прочь, пытаясь выживать дальше, в условиях непреодолимого желания Дракона мешать этому. Или это мы, может, люди, умеющие чувствовать, мешали ему спокойно жить? Это мы, умеющие верить, жалеть и любить, привязываться и жертвовать, превращали его богатую и благополучную жизнь в выживание.

Мертвая