Мания приличия

— Я ничего от тебя не хочу.

— Опять за своё! — негромко возмутился он. — Пойми, мы все играем роли, и у меня есть своя. Да, я хочу обыграть Джиёна, и для этого совершаю какие-то действия… но ты мне нужна не для этого. — Хватит врать! — повернулась я к нему лицом, посмотрев в эти наглые глаза. Они, правда, выглядели не так нагло, как обычно. — Я устала от вас всех, от лжи, интриг, жестокости и алчности. Послать бы вас всех куда подальше… — Останься со мной, прошу тебя, не говори, что всерьёз хочешь уйти? — Именно что всерьёз. — Сынри, ещё не одетый в офис, забрался под одеяло руками и попытался прильнуть ко мне, одновременно целуя. Я увернулась губами, но тем подставила шею и ключицы. — Останься… будь со мной… я хочу тебя… хочу… — Потерпев с минуту, я набралась духу и отпихнула его. — А я не хочу! — А чего ты хочешь?! — сев на пол, разозлился Сынри. Я тяжело дышала, с гневом сверля его глазами. Видимо в них было столько упрека, что он не решился давать развитие своей злобе, и только замолк, прекратив приставания. — Ничего. — Я снова повернулась к нему спиной. Ещё минуту спустя его ладонь легла на неё. — Я сделаю тебе документы. Не на твоё имя, а на вымышленное. Ты сможешь свободно перемещаться по Сингапуру, и, если хочешь, я устрою тебя к себе в фирму… это убедит тебя в том, что ты для меня не вещь? — Возможно, — подумав, ответила я. Документы! У меня будут хоть какие-то документы, только… стоит ли мне уже возвращаться в Россию? Как не вовремя сбываются желания. — И ты не уйдёшь от меня? — Возможно, — повторила я. Сынри взял мою руку и горячо поцеловал её. — Прости за то, что не смог сразу отблагодарить тебя, что ты не осталась на стороне Джиёна, что не стала вставлять мне нож в спину. Прости, — ещё раз поцеловал он мне руку, а я подумала, опять заметив засос на его шее, что он первым изменил мне… Я не просила верности. Но и не обещала её.

Бессмысленность

Мы никогда не замечаем того момента, в который меняемся, в который начинаем думать, мыслить и чувствовать иначе. Все убеждены, что в секунду человек не в силах радикально измениться, что обновление — длительный процесс, и проснуться новой личностью невозможно. Любое развитие занимает время, но разве нет внезапных озарений, прорывов, духовных революций? Разве мы ежедневно подмечаем за собой какие-то минимальные расхождения с собой вчерашним, и можем точно сказать, что этого и этого не было в нашей голове тогда-то и тогда-то? По-моему, мы меняемся как раз настолько резко, что осознаём это однажды и вдруг, задумываясь о том, что вроде бы не считали как-то прежде, не судили о чем-либо подобным образом. Так произошло и со мной. Я не знаю, когда стала другой, ещё живя у Джиёна, или окунувшись в сожительство с Сынри, но взглянула на себя со стороны я тем утром, когда Сынри уехал на работу, оставив меня разбитой всем произошедшим на нашей помолвке и после неё. Если меня ещё можно было разбить после всего… нет, скорее это было ощущение заляпанности. Меня обваляли в равнодушии, меркантильности и низменности, как в панировке, и это всё толстой коркой засыхало на мне, превращая в гипсовую скульптуру.