Манящий запах жареной картошки

В Москву мы вернулись женихом и невестой. В течение недели после возвращения Лиза обзванивала общих знакомых и друзей, рассказывала об Италии и между делом сообщала, что этим путешествием мы отметили нашу долгожданную для всех, кто нас знал, помолвку.

В выходные мы устроили по этому поводу вечеринку и показали собравшимся друзьям фильм о нашем пребывании на кусочке земли, тысячелетиями выдающемся в море в виде ботфорта со шпорой.

— Меня восхищает, — говорила Лиза, держа в руке бокал сладкого вина, привезенного из Италии, — как в Европе на сравнительно небольшой территории умещается столько исторических пластов, столько произведений искусства, столько площадей и соборов!

Гости, в большинстве своем, так же как и мы, объездившие полмира, снисходительно принимали Лизину восторженность.

— Что делать! — сокрушенно признала она. — Действительно, я слаба! Вид с канала на дворец дожей каждый раз вызывал у меня слезы! Я вспоминала пейзаж Моне. Он писал почти с той же точки, откуда смотрели и мы. Удивительно, как чувствуется связь времен: Средневековье и Возрождение — импрессионизм и наше суматошное время. Искусство действительно вечно!

Возразить на это было нечего, и гости в знак согласия вежливо отпили из бокалов.

Потом следовали кадры из кафе «Флориан» на площади Сан-Марко, в котором Лиза, несмотря на жуткую дороговизну этого модного места, наслаждалась кофе и пирожными с нескрываемой надеждой увидеть здесь какую-нибудь яркую знаменитость. Но знаменитости, очевидно, не думали встретить здесь Лизу и поэтому не появились, а моя камера плавно переместилась сначала на вид прекрасного византийского собора, потом на колокольню при нем и далее на колоннаду здания библиотеки. Вдруг Лиза опять воскликнула:

— Ну посмотрите, разве не прелесть?!

Я отлично помнил эпизод, к которому все сейчас приковались взглядами. Мы перешли с площади на пьяцетту Сан-Марко и остановились перед розоватым мрамором дворца дожей. Возле колонны с крылатым львом на макушке (я все время недоумевал, как мог столько лет противостоять всем непогодам львиный хвост, горизонтально отставленный и распростертый в воздухе, с соблазнительной кисточкой на конце) местный мальчишка специальной подкормкой приманивал голубей. Он продавал подкормку и туристам. Хрупкая фигурка Лизы в блестящей маечке и светлых джинсах вскоре была сплошь облеплена этими спокойными и ничего не боящимися птицами. Штук пять откормленных пернатых сидело у Лизы на голове, словно у дрессировщицы в цирке, а уж сколько гнездилось по ее плечам, рукам и даже пыталось уцепиться за спину — подсчету не поддавалось.

— Смотрите не на меня! — говорила Лиза нашим гостям с приятным гортанным смехом. — Взгляните на мальчика — вот типаж!

Деловой итальянский мальчишка с виду ничем не отличался от своих кавказских собратьев, помогающих родителям за прилавками московских и подмосковных рынков. Но чуткий к искусству глаз Лизы сумел выделить в его внешности медальный профиль классических римских монет, быстроту реакции и деловую хватку, свойственную современной молодежи. И уж совсем умилительной показалась зрителям запечатленная моей непрофессиональной камерой сцена, во время которой Лиза на неплохом итальянском пыталась выведать у молодого предпринимателя, не собирает ли он таким образом деньги на свое будущее образование. Но юный романеи то ли не понимал Лизин итальянский, то ли решил ни за что не сознаваться в своих намерениях. Кстати, это было психологической ошибкой с его стороны — под идею образования Лиза не пожалела бы ему еще пятерку евро, которые он мог бы истратить на сигареты, пиво или мороженое. Тем не менее чернявый парень молчал как партизан, пока наконец Лиза, согнувшаяся под тяжестью голубей, не завизжала: «Ой, больно!» — и с брезгливым выражением лица не согнала с себя всю стаю. Я протянул подростку причитающиеся ему деньги, а Лиза потом еще долго отряхивалась, вытирала себя бумажной салфеткой и жалобно приговаривала:

— Эти поганые птицы исцарапали мне всю спину!

Но это уже было известно только мне, а для гостей осталось за кадром.

Вскоре наш вечер благополучно окончился, а на следующие выходные нас пригласил к себе мой друг, выстроивший себе дачу в деревенском стиле, как он выразился, «за тридевять земель, в экологически чистом районе». Тридесятое царство оказалось довольно далеко, в Костромской области, но мы с Лизой, всегда умеющей отвечать на приглашения, поехали туда с удовольствием.