Манящая тайна

Мара закатила глаза:

— Но если что-то совершенно невозможно достать, то как это достает клуб?

Лидия пожала плечами:

— Думаю, они очень могущественные люди.

Вспыхнуло воспоминание о широких плечах Темпла, о его сломанном носе и о том, как он властно вел себя в ее доме. Как оговаривал условия их соглашения.

— Да, пожалуй, — согласилась Мара, подсовывая ноготь под серебристый воск и распечатывая письмо.

Поперек листка бумаги было нацарапано всего два слова — два слова, окруженные огромным пустым пространством. Ей бы в голову не пришло так расточительно использовать бумагу. Очевидно, экономия не являлась отличительной чертой Темпла — за исключением, пожалуй, экономии слов.

«Девять часов!» И все. Подписи не было. Впрочем, ей она и не требовалась — и так все было ясно.

— Не думаю, что мне нравится этот твой герцог. — Лидия перегнулась через бюро и вытянула шею, рассматривая записку.

— Поскольку он — не мой герцог, мне все равно, — проворчала Мара.

— Пойдешь?

Она ведь дала согласие. И была готова к расплате. Потому что это ее единственный шанс.

Проигнорировав вопрос, Мара отложила записку и посмотрела на второй конверт.

— Это не столь интересно, — заметила Лидия.

«Счет», — поняла Мара, не вскрывая конверт.

— Сколько? — спросила подруга.

Мара со вздохом сломала печать.

— Два с лишним фунта. За уголь.

Больше, чем было у них в кошельке. А зима, судя по всему, ожидалась очень холодная. К горлу подступили злость, досада и паника, но Мара тут же взяла себя в руки. Потянувшись за скупой запиской герцога, она покрутила листок в пальцах, потом взяла ручку, осторожно обмакнула ее в чернила и на записке написала: «10 фунтов».

И сунула записку обратно в конверт, чувствуя, как сердце колотится прямо в горле. Но она была полна решимости. Пусть он диктует ей условия, за то она может диктовать цены. Десять фунтов будут греть мальчиков целую зиму.

Мара зачеркнула на конверте свое имя, написала имя герцога и протянула письмо Лидии.

— Про счет за уголь поговорим завтра.

Глава 5

Портниха! Он привел ее к портнихе! Причем привел почти ночью, словно покупка новых платьев — это преступление.

Да, конечно, если пробираться поздно вечером к задней двери одной из самых знаменитых модисток на Бонд-стрит, чувствуешь себя немножко преступницей. И при этом Мара трепетала от удовольствия, протискиваясь мимо герцога в мастерскую портнихи. Конечно, она задела его, здоровенного, как бык. Впрочем, он оказался довольно проворным для своих размеров — ловко запрыгивал в карету и выпрыгивал из нее, а также открывал двери и придерживал их перед своей спутницей с таким изяществом, словно был балетным танцовщиком, а не боксером. И словно эту грациозность он приобрел еще в материнской утробе.

Но Мара решила не обращать на все это внимания. Когда же дверь за Темплом закрылась и они прошли в глубину мастерской, сердце ее гулко заколотилось. Полдюжины фонарей, горевших в этой комнате, не столько ее освещали, сколько создавали в нем тени.

Мара судорожно сглотнула.

— Зачем мы здесь?

— Шептать ни к чему. Эбер знала, что мы придем.

Мара пристально взглянула на своего спутника:

— А почему она знала? И что обо мне подумала?

Темпл пожал плечами:

— Надо полагать, она подумала, что я хочу одеть женщину, но при этом сохранить все в тайне.

Мара осмотрелась.

— И часто вы такое проделываете?

Он пристально взглянул на нее:

— У меня нет причин скрывать своих женщин.

И тотчас вспыхнуло воспоминание: юный и красивый Темпл… Улыбчивый и дерзкий, он соблазнял ее своими широкими плечами и черными глазами. Да, ему не требовалось скрывать женщин. А они наверняка из кожи вон лезли — только бы принадлежать ему.

Отогнав эту мысль, Мара проговорила:

— Я и не думаю, что вы их скрываете.

— По большей части — благодаря вам, — сказал он, отодвинув тяжелую штору, отделявшую комнату для переодевания от мастерской.

Следовало ожидать, что Темпл напомнит ей, как изменилась его жизнь. Он был сыном и наследником одного из самых богатых и почитаемых герцогов Британии. А теперь, пусть и оставался богатым, вынужден был жить в тени. Конечно же, из-за нее.

Мара со вздохом спросила:

— Когда я получу деньги?

— Когда выполните условие соглашения.

— Откуда мне знать, что вы сдержите слово?

Он посмотрел на нее долгим взглядом, и она остро ощутила, что напрасно поставила под сомнение его честность.

— Вам придется мне довериться.

Мара нахмурилась.

— В жизни не встречала аристократа, достойного доверия. — Она знала их — отчаявшихся, злобных, жестоких и распутных, но никак не порядочных.

— Значит, вам следует радоваться, что меня редко считают аристократом, — ответил Темпл и отвернулся, считая разговор оконченным.

Тут они наконец-то вошли в комнату для переодевания, где их уже ждала хозяйка. Ждала с таким видом, словно у нее не было других дел — только стоять тут, дожидаясь появления герцога Ламонта.

Впрочем, оказалось, что мадам Эбер ждала не герцога Ламонта. Она ждала одного из могущественных совладельцев самого легендарного лондонского игорного дома.