Маньяки

Мы проходим ко второй двери, и к тому времени, как она открывается, Мик уже там, встречает нас с другой стороны. На его лице отражается замешательство: он не ожидал увидеть нас здесь сегодня, но в ту секунду, когда он хорошенько разглядывает трех парней с волками по бокам, его глаза расширяются от ужаса.

— ТВОЮ МАТЬ, — выругался он, его глаза мечутся слева направо, пытаясь оценить все их травмы. — Что вам нужно?

Роман кивает в сторону двери, через которую мы только что вошли.

— Отгони машину и сотри камеры, — приказывает Роман. — Я не хочу, чтобы от этого остались хоть какие-то следы… и найди мне гребаного врача, который знает, что делает.

Мик кивает и начинает двигаться вперед, его телефон уже вытащен из кармана. Мы проходим мимо него, пока он вводит код и подносит телефон к уху. Он быстро исчезает за дверью, наверняка для того, чтобы отогнать машину, как было велено, но в ту секунду, когда дверь за ним закрывается — Мик уже вылетел из моей головы.

Мы идем через склад. Время приближается к восьми вечера, и я рада, что сегодня здесь не так много рабочих. Чем меньше людей знает, что мы здесь, тем лучше. Я не сомневаюсь, что Джованни уже понял, что мы сбежали, и этот ублюдок наверняка уже идет за нами. Несмотря на то, что мы уже выбрались оттуда, наше время все еще на исходе.

Мы должны опередить его. Нужно вернуть ребят в хорошую форму и решить, что нам делать дальше.

Мальчики рассматривают пачки таблеток с новой маркировкой, и я не могу удержаться от желания ухмыльнуться, глядя на их логотип на лицевой стороне маленьких упаковок. Очевидно, Джованни и в голову не приходило съездить сюда на прошлой неделе, и он понятия не имеет, что натворили ребята, хотя это только сделает происходящее еще более увлекательным. О, хотела бы я быть мухой на стене, когда он это поймет.

Высокие кучи денег скрывают нас от посторонних глаз, пока мы движемся по складу и останавливаемся у лифта. Леви нажимает на кнопку вызова, и тихое дзиньканье, раздающееся по всему складу, заставляет тревогу пульсировать в моих венах.

Я быстро оглядываюсь по сторонам, но, кажется, никто не обращает никакого внимания на то, что мы делаем. С облегчением вздохнув, мы заходим в лифт, и я с удивлением обнаруживаю, что в нем так много разных уровней. Большинство кнопок — стандартные, обычные серебристые, но в самом низу, отдельно от остальных, есть три черные, ни одна из них не подписана, и каждая требует сканирования сетчатки глаза для выбора.

Я хмурюсь, когда смотрю, как Леви нажимает среднюю черную кнопку и наклоняется к сканеру сетчатки. Нет ни дзиньканья, ни цифрового экрана, сообщающего, что сканирование одобрено, ни загорающейся кнопки, как в торговом центре, — проходит минута, и вот только что мы были заперты в металлической коробке, а в следующую секунду открываются двери в мир невероятного.

Мы выходим в лабораторный коридор с большими металлическими дверями по обе стороны и тяжелыми промышленными замками. Пахнет странно, как будто мы находимся глубоко под землей. Мне это ни капельки не нравится.

— Это что, какое-то бомбоубежище? — Вздыхаю я, чувствуя, как по позвоночнику бегут мурашки.

Это похоже на ту хрень, которую показывают в фильмах ужасов перед тем, как сумасшедший психопат начинает гнаться за тобой с ножом. Разница лишь в том, что в данной конкретной ситуации психопаты — это мы.

Мы идем по длинному коридору, пока Роман не поворачивает к двери.

— Сюда, — говорит он, кивая на нее, безмолвно говоря Леви поторопиться и открыть эту чертову штуковину.

Леви встает передо мной, быстро отодвигая тяжелый засов, прежде чем открыть толстую металлическую дверь. Комната ведет вниз по крутой лестнице, и как только мы проходим через дверь, Леви снова быстро закрывает ее за нами. Дойдя до самого низа, мы обнаруживаем еще одну запертую дверь, которая кажется гораздо тяжелее и прочнее предыдущей, но Леви не может с ней не справиться.

Дверь открывается, и мы входим в стерильный бункер, который больше похож на хирургическую палату. В дальнем конце узкие кровати, небольшая ванная комната с душем и стена с оружием, наполненная всем, что может понадобиться человеку в нашем положении.

Роман сразу же направляется к хирургическому столу в центре комнаты и укладывает Маркуса на него, кровь мгновенно растекается по бокам и капает на чистый стерильный пол. Я подхожу к нему и сжимаю руку Маркуса в своей, ненавидя, что не знаю, как ему помочь. Дать ему понять, что я здесь, — это все, что я могу сделать для него сейчас.

Он проспал почти всю дорогу, и, не буду врать, то, что Леви постоянно будил его, чтобы убедиться, что он все еще с нами, ничуть меня не беспокоило, несмотря на то, как отчаянно он нуждался в отдыхе.

Роман срывает с себя разорванную рубашку и бросает ее на пол, а Леви начинает рыться в огромном количестве медицинских принадлежностей, но, судя по ворчанию и негромким ругательствам, у нас может не оказаться того, что нам нужно.