Маньяк номер один

– Да какая к черту разница! Это ты такая мудрая, что можешь отличить подвал от комнаты, холодильник от шкафа. Конечно, тут же свет, много света, ослепило даже.

– А ты смешной, – засмеялась Поля.

Самое время смеяться. Самое время… кричать… это же квартира, значит должны быть соседи.

– Люди. Помогите! Кто-нибудь! Вы меня слышите? Вы должны слышать!

Появилась надежда, какая-то незримая, смутная, как Амстердам или тонкий лед, но сейчас самая настоящая.

– Я здесь? Мы…здесь.

Веревка содрала кожу. Но теперь она была просто веревкой, как и то, что это просто комната и там за дверью просто какой-то урод, от которого можно убежать, сбить с ног.

– Заткнись! – сквозь зубы проворчал Роб.

– Если я буду молчать, то что-то измениться? Нам нужна помощь. Нужно стучать вместе, тогда все получится.

– Не получится, – спокойно произнесла Поля, но было уже поздно человек был за дверью. Он не торопился открывать дверь. Он стоял и как будто ждал, что будет дальше. Но что дальше. Ленчик не мог кричать. Силы покинули, и весь свет, что так яростно залил мозг потух.

– Он больше не будет, – спокойно сказала девочка,– Ты же больше не будешь?

Он пожал плечами. Хорошо, что этого никто не увидел.

Ленчик понял, что нужно молчать. Если ты еще жив, то значит есть какая-то надежда. Маленькая, какая другая, но есть!

6

Полицейский участок на Авиамоторной имел дурную славу. Славу по мелкашке. На один квадратный метр в месяц – одно мелкое дело. Мелкие кражи, драки дома, на улице, телефонные угрозы, бомжи и бездомные собаки, порча витрин, автобусных остановок. Сотрудники скучали по настоящему делу. Но не смотря на отсутствие оных, в районе ежеквартально проводились рейды – проверяли в метро, вузах, крупных сетевых точках, типа «Магнита» и «Пятерочки», даже останавливали на улице. В обезьяннике регулярно сидели по десять, а то и пятнадцать человек.

Ленину посчастливилось иметь козырную фамилию, звание старлея, и сидеть на горячем не остывающем стуле. Рядом на столе с неровными стопками бумаг, стоял остывший чай, в котором плавал замученный лимонный кружок. За решеткой стоял парень с бородой, но без усов.

– Отпустите, меня мама ждет, – сказал он с акцентом. Парень был на удивление спокоен, как будто это происшествие было в радость. Общение, пусть в таком подневольном месте.

– Запишем показания, – вяло сказал старлей, – распишешься, если девушка не захочет получить компенсацию…

– Компенсацию? За что?

– Ты приставал к девушке.

– Она выбирала пиво, я подошел помочь ей. У нас все так в Дагестане делают.

– Вот когда будешь у себя в Дагестане, то…

– Зачем так? Я же с чистой душой. Работаю. Хорошо, когда есть работа. Вот у тебя есть работа – это хорошо. И у меня есть работа. Я хочу, чтобы Мурлдидзамов, мой начальник не ругался, чтобы видел, что Мурат не болтается без дела, он помогает. Знаете, как он хвалил меня. Я маме написал… то есть сказал, что у меня нет врагов, я всех люблю.

– Ты ее обнял. Она тебе не сестра, не любимая, она посторонний человек.

– Вот именно, – бодро сказал он. – Если бы я знал, что так непринято. Просто когда я иду по улице и вижу красивую девушку, тут же заговариваю с ней, а если она мне отвечает, то это значит, что ей будет приятно если я ей руку пожму.

Дверь была открыта. Но вряд ли это могло бы остановить вбежавшего человека. В его руках были бумаги и тонкий бутерброд с тонкой колбасой.

– Молодой, ты чего такой замученный?

Тот рукавом вытер лоб, вытянул из внутреннего кармана платочек, скомкал и бросил в ведро. Бутерброд полетел туда же.

– То бабули падают, на Собянина жалобы строчат. Мы то чего? Как будто мы можем все. Не мы плитку кладем. А они разве слушают? У них не пробка, у них дюбели для бетона. То вот сводка пришла. Это безумие какое-то.

Только сейчас он заметил отсутствие бутерброда и начал искать его, подозрительно посматривая по сторонам.

– А то. Безумие наша работа. Для этого нужно быть малость того.

Ленин работал с Молодым два года и находил его поступки пусть несколько эксцентричными, однако тот уже успел проявить себя как надежный друг.

– Что у нас? – спросил Ленин, забыв про обезьянник, про все дела сразу. У Молодого были неровности, но он никогда не входил, тем более вбегал без звонка или стука.

– По делу о маньяке номер один. Пропал еще один парень. Как сквозь землю. Вышел ночью из дома в два пятнадцать. Должен был ехать в клуб. Там его ждали подвыпившие друзья. Мама отпустила на такси. Она не спит ночью, посматривает за отцом-астматиком, да и машина тоже во дворе без защиты.

– Такси? Так, так…

– Ангел, «Везем!, три семерки, проверили все, кто был в этом районе. Ничего. Был еще один чукча, говорил, что помогал одному парню уехать.

– И?

– Да ничего. Бомж. Помог парню разогнаться на «Форде», безрезультатно. Было говорит желтое такси, но ничего не помнит. Потому что не выпил. Вот если бы выпил….