Маньяк

— А давайте я у нашего участкового спрошу? — предложил Вовка. — Дядя Слава — классный мужик и меня уважает.

Бывший хулиган, двоечник и прогульщик Вовка, после того как его приняли равноправным членом в команду Сергеева, преобразился. Пай-мальчиком он, конечно, не стал, но участковый дядя Слава, заметив изменения в поведении пацана, попросил его взять шефство над другими трудными подростками. Вовка после некоторых колебаний согласился, предупредив, что «стучать» не будет, но «по душам» с каждым поговорит. На этом участковый и Вовка ударили по рукам, весьма друг другом довольные.

— Участковый вряд ли про группу крови знает, — охладил пыл мальчика Сергеев. — А если знает, то не скажет: это служебная тайна.

— А вы что с этой тканью делать собираетесь? — спросила Марина.

— Наверное, ее надо в милицию отнести. — Оксана обвела взглядом друзей, ища поддержку.

— Не вздумайте, — решительно заявил Николай. — Если кусок от платья убитой, Андрея тут же подозреваемым назначат.

— Но у Андрея же алиби, он был на дежурстве, — не сдавалась Оксана.

— Нет у меня алиби, — возразил Андрей. — Убили женщину, скорее всего, ночью, а на дежурство мы вышли утром. Ночью я был с тобой, а твои показания не в счет.

— Не в счет, — подтвердила Марина. Она готовилась поступать в юридический, ходила на подготовительные курсы и читала специальную литературу. — Показания жены или мужа не могут рассматриваться судом в качестве доказательства.

— Вот! — восхитился Николай. — Слушайте знающего человека!

Он вскочил, поцеловал Марину в макушку, потом повернулся к Андрею:

— Тряпку надо сжечь. Спички есть у тебя?

— Коля, успокойся, — остановил друга Андрей. — Тряпку мы в милицию не понесем, но и сжигать сейчас не будем. Сначала надо собрать больше информации об этом убийстве или об убийствах. Возможно, еще жертвы есть.

— И как ты предлагаешь информацию собирать? — поинтересовался Неодинокий. — У меня нет знакомых в ментовке. Могу, конечно, народ на «толчке» поспрашивать, только там легавых не особенно жалуют.

— Есть вариант, — сказал Андрей. — У нас в отделении один из водителей до прихода на автобазу горздрава работал в милиции. Поговорю с ним: может, у него контакты остались.

Коля с сомнением покачал головой.

— А я на подготовительных курсах поговорю, — пообещала Марина. — У нас там есть ребята, которые сейчас в милиции работают.

— Вот это другое дело, — поддержал Николай жену. — Это более реально, чем какой-то водитель.

Глава 8

СТОЙ! Опасно — тонкий лед.

Табличка-предупреждение на берегу водоема Годом ранее, озеро Большое Медвежье, Челябинская область

Фельдшер Анатолий Утюпин вырос в детдоме, детей и родственников не имел, женат никогда не был. После окончания училища и службы в армии устроился на скорую помощь, здесь и работал уже много лет. График его устраивал: сутки на смене, двое отдыхаешь. А то, что выходные не совпадали с «общечеловеческими», так и хорошо. Не с кем было Утюпину выходные проводить. Неразговорчивый, нелюдимый, разменяв пятый десяток, он друзьями и подругами не обзавелся, жил в однокомнатной служебной квартире вдвоем с котом Васькой. Рыжий, с белым пятном на груди и обмороженными кончиками ушей, Васька был единственным живым существом, фельдшера любившим. Книжек Утюпин не читал, телевизор не смотрел по причине отсутствия такового, алкоголем не увлекался. Пить в одиночку не тянуло, а компании у него отродясь не было. Зато была страсть, которой отдавался Утюпин, как говорится, всей душой и сердцем. Независимо от сезона почти все выходные, а также отпуск он проводил на рыбалке. Летом на открытой воде, зимой на льду. Самым нелюбимым временем года были вторая половина мая и первые две декады июня, когда любительская рыбалка запрещалась. В эти «безрыбные» дни Утюпин вытаскивал на берег свою лодку-плоскодонку, переворачивал, заново смолил, красил, потом подолгу сидел на берегу, тоскливо смотрел на воду и тяжело вздыхал.

Рыжий кот Васька увлечение Утюпина одобрял, поскольку улов обычно делился поровну между Васькой и соседкой Клавой, матерью-одиночкой, воспитывающей трех хулиганистых пацанов. Клава в благодарность варила Утюпину уху, которую тот ел целую неделю.