Манфред

Сегодня, когда Франц доставал из портфеля самогон, край кожаного мешочка с печатью мелькнул в зеве портфеля. Клара давно заметила, что он всегда держит портфель в поле зрения.

***

месяцем ранее

Гравёр

Гравёр, старый мастер, живший на Хуторах, по просьбе Петра Онуфриевича был приглашен в дом Володи Индюкова. Повод придумали простой: якобы сделать заказ с гравировкой на портсигаре, доставшемся по случаю от партизан. Расчёт был на то, чтобы угостить старика и под выпивку навести на разговор о его непростом ремесле, попутно выяснить возможности мастера и, самое главное — его "настроения". Старик был виртуозом в своём деле, но как все старики стремился к безопасности.

Поговорить о своих талантах он любил.

Сам Пётр не стал показываться граверу, сидел за шкафом, перегородившим комнату на две части и внимательно слушал, пытаясь из воспоминаний гравёра о своих необычных заказах, нащупать идею. Старик, польщенный вниманием хозяев, раздухарился, да и выпитое располагало к рассказам.

Так в разговоре всплыла история с противогазом Зелинского-Кумманта созданного ещё в 1915 году на заводе "Треугольник" из каучука. Гравёр посмеиваясь рассказал, как в первую мировую ему удалось спастись из германского плена с помощью поддельного удостоверения репортера газеты. Оказалось, каучук Бызова — бутадиен, который у нас пытались добывать даже из бересклета бородавчатого, произраставшего в России, такой аналог каучука называли "гуттаперча". Мастер был напичкан историческими подробностями.

— Так вот, продолжал старик, — бумагу, удостоверяющую мою личность, я смастерил, использую штамп треугольной формы, вырезанный из обрывков развороченного осколком противогаза. А чернила и бумагу я выменял у канцеляриста, якобы письмо написать. Понимаете?

Заметив живейший интерес у слушателей, гравёр приступил к подробностям:

— Чтобы добиться приемлемого качества оттиска, приспособил вместо штемпельной подушки несколько лоскутов фланели. А уж изобразить каллиграфический почерк могу любой, — старик отхлебнул из чашки, — немецкий унтер долго рассматривал диковинную печать треугольной формы, но решающую роль, видимо, сыграла моя наглость. Как настоящий репортер, я заявил, что подам петицию в военную канцелярию Кайзера за нарушение международной конвенции прав репортеров, освещающих "театр военных действий". Причём заметьте, на неплохом немецком. Эту вескую фразу я заучил из газеты.

— Так прям и сказал "театр военных действий"? — хохотнул Чумак.

— А, то!

— А немецкий откуда знаете? — уважительно спросил Володя.

— Ну-у, так, я же подмастерьем был в Питере у немца-гравёра. Там, если чего недопонял, вмиг между лопаток получал. В общем, смог объясниться с унтером, благо немецких газетенок в сарае, где нас держали, было полно. Оттуда и "театр военных действий". Х-хых.

— Да, дед! Непростой ты мужик, — уважительно покачал головой Степан Чумак.

— А вы, что же, не только по металлу можете гравировать, но и по резине? — восхищенно спросил Володя.

— Да не понял ты, паря. Я же не гравировал этот штамп, так чуть бритвой поправил. Просто немчура не видел никогда ни наших противогазов, ни калош со штампом "Треугольника".

— Да понял я, понял. А всё же, можете из резины выгравировать?

— Я много чего могу, — с достоинством произнёс пожилой мужчина, — вопрос: для чего?

— А для печати, например? Немецкой.

"Тьфу ты! — Пётр даже сморщился от такой прямолинейности Володьки. — Надо же исподволь подвести, спугнут дураки".

Гравёр вмиг стал серьёзным, взял в руки портсигар — предмет заказа, помолчал. Теперь перед ними сидел не старичок-балагур, а уставший седой мастер. Внимательно посмотрел в глаза Чумаку.

Тот глаз не отвёл, вздохнул и проникновенно сказал:

— Спасать надо наших людей, батя. Эти немцы гораздо кровожаднее тех, из первой мировой.

— Кх-м… Ну что же, хлопцы, нужен оттиск, а ещё лучше матрица, — и уже уверенней добавил, — и резина хорошая.

— Вот это уже разговор, — обрадованно выдохнул Чумак. — Давай по порядку: что такое матрица, как делать?

— Оттиск нужно сделать на чистой, хорошей бумаге, да не один, а несколько. Подложить под бумагу сукно помягче, чтобы всё до запятых и точечек, до перышек на крыльях орла отпечаталось. Это эталон, по которому проверять буду копию. Так понятно? Теперь матрица. Можно залить тёплым воском, а потом в холодную воду, но есть риск повредить каучук. Я же не знаю, из чего конкретно печать сделана. Может греть нельзя…

— Да, рисково.

— Тогда, хлопчики, лучше гипс, но хороший, как у зубного врача, без примесей, мелкого помола. И замешать надо правильно, чтобы в каждое углубленьице проник.

— Попробуем достать. Дальше?

— Я вам отмеряю, значитца, в склянку аптечную норму гипса, а в другую — норму воды, чтобы без ошибки, вам только качественно смешать, чтобы однородная смесь была, без комков и пузырей. Застывает минут за пятнадцать. Заранее не сделать.

— Так, поняли.