Манекенщики

– Простите, что отвлекаю вас, лем, от душевного времяпрепровождения, однако, к вам меня послал господин Фыва. У него весьма неотложный вопрос, характер немедленного разрешения которого, он передал в своем визжащем крикливом тоне. Вопрос касательно той сфабрикованной истории с памятником Вишеса для издательской статьи…

– Кто просит? Господин Фыва? А-ха-ха-ха-ха-ха! До чего смешное имя! Кто это такой?

– Это ваш издатель, лем.

– Ах да, точно! – и его очередной приступ смеха подхватили сидящие с ним девицы.

– Лем 908-ой, господин Фыва намерен получить ответ в ближайшее время.

– Но я еще недостаточно набрался для этого … – усмехнулся лем 908-ой, – иди, а то я пошлю тебя к черту, если ты будешь продолжать мешать мне пьянствовать.

– Но, лем…?

– Скажи Фыве, что мне нужно дойти до кондиции.

Щенга опять как «36-708» сдул.

– Что этот бездарь решил напиться до беспамятства? Так он сорвет все наше мероприятие! – отводил душу на бедном подростке господин Фыва, – живо доставь этого псевдописателя ко мне!

– Господин Фыва, …

– Я слышать ничего не хочу! Скажи этому соплежую, что употреблять алкоголь я ему разрешаю только после выполнения своих обязательств перед издательством!

– Да, лем!

От такой беготни пришлось съесть еще одну таблетку с синтезатором воздуха. И Щенг вновь умчался, сдутый «29-90» катастрофической силы.

Но в баре на Чертовом проспекте 908-ого не оказалось. Барышни, недавно составлявшие ему компанию, сообщили мальчугану о соседнем баре, прямо на перекрестке Сида Вишеса и Чертового проспекта. Щенг помчался туда, как сдутый «36-708». А-хах!

– Лем 908-ой? Лем 908-ой?

– Малыш Щенг, присаживайся, угощайся.

– Что вы, лем? Я весь в трудах.

– Тебя опять послал ко мне господин Фыва?

– Да, лем 908-ой. И он разрешает вам употреблять алкоголь только после выполнения своих обязательств перед издательством.

– Вот так и сказал?

– Слово в слово.

– Вот ведь черт, а! Сдается мне, что я уже переборщил с выпивкой…

– Помилуйте, лем…

– Скажи, что я, наверное, собираюсь сначала выспаться.

И сила «36-708» вновь используется в качестве сравнения скорости Щенга.

– Да что этот бездарь о себе возомнил?!

И вдруг все услышали с площади Сида Вишеса брань через громкоговоритель.

908-ой зачитывал стихотворение, с максимальными удобствами водрузившись на памятнике экс-басиста:

«Посвящается Лейле Элси Айслэй:

Пожалуйста, срывайся на мне,

Избегай, бей посуду, ругайся!

Пожалуйста, срывайся на мне.

Старайся!

Пожалуйста, прошу, проклинай,

Шантажируй, с петель сорви дверь.

Пожалуйста, прошу, проклинай,

Убей!

Пожалуйста, душу терзай мне, реви,

Рви волосы, режь, ударь по лицу.

Пожалуйста, душу терзай мне, реви.

Не к концу!

Пожалуйста, навсегда уйти обещай,

Выбрасывай вещи из дома, сожги.

Пожалуйста, навсегда уйти обещай,

Но люби!»

И потом сладко уснул.

2113 год

12 июня

Вы когда-нибудь бывали в «Доме Наоборот», где все наоборот? Настолько наоборот, что здравый смысл граничит с абсурдностью, а невиданные глупости приравниваются к проявлениям гениальности. Место, где правит полная деградация, как наивысшая степень совершенства и расцвета человеческого индивида. Психбольница, где из лекарств, прописывают табак и алкоголь. Выкидоны врачей, а вернее бесшабашных медиков, которые: то залезут на столбы линий электропередач и примутся гоготать, изображая киберптиц; то обвешаются оголенными проводами и пустят по ним ток; либо изобьют до смерти какого-нибудь пациента. Здесь все было наоборот: вместо нормальной еды подавали порошки, которые надо было заливать кипятком; вместо душа – отправляли ополаскиваться специальным химическим раствором, отталкивающим грязь. А на ночь стены обливали высокооктановым бензином, чтобы поджечь в случае бунта или побега.

Ни у кого не было особой охоты попасть сюда, особенно у 908-ого, начитавшегося романов Рэя Бредбери и, преисполненному красно-розовыми представлениями о жизни. И первое, с чем он столкнулся, став постояльцем этого места – с невозможностью выделиться своей эксцентричностью в «лиге первостатейных психов». Эти сорвиголовы целыми днями только и делали, что ставили на уши весь персонал: играли в шахматы, пили текилу, обсуждали назначение морей и океанов и разгадывали кроссворды. И, если делать как они, то отличиться не получится. А, ведь, для 908-ого главным критерием являлось быть не похожим на остальных.

Однажды ночью, проживая еще в Звериной Клетке, пристрелив тридцать шестого за свою жизнь человека, он уныло побрел домой, осознавая всю обыкновенность этих преступлений. Людей в Звериной Клетке убивали чаще, чем они обзаводились автолоджиями. Лицензии на убийства имели многие: йорклиционеры, манекенщики, межконтинентальные бизнесмены, аппаратчики…