Читаем Мандарины полностью

Они сели на мотоцикл, который с шумом проследовал по набережным Сены. Анри с некоторым сожалением смотрел в затылок Ламберу. Это было мило, то, что он предложил; ему совсем не хотелось входить в состав газеты, он делал это исключительно ради того, чтобы оказать услугу Анри. «А я не поблагодарил его как следует, — подумал Анри; но, по правде говоря, он вовсе не был ему признателен. — Самое лучшее — бросить. Я, конечно, предпочел бы все бросить», — твердил он про себя. Сохранить газету, остаться в СРЛ — это означало продолжать работать рука об руку с Дюбреем, разве можно работать рука об руку, когда на сердце столько обиды; он не нашел в себе силы порвать с треском, но и дружбу изображать не станет. «Нет, этому конец», — сказал он себе, когда мотоцикл остановился перед особняком Бельзонс.

— Что ж, я покидаю тебя, — разочарованно сказал Ламбер.

Анри заколебался; ему не хотелось так быстро расставаться с Ламбером после того, как он столь холодно принял его предложение, сделанное от всего сердца.

— Тебе интересно будет пойти со мной? — спросил Анри.

Лицо Ламбера просияло: он обожал встречаться с известными людьми.

— Очень было бы интересно, но, может, это бестактно?

— О! Вовсе нет. Будем пить водку в каком-нибудь цыганском кабаке, и, если ему захочется, Скрясин пригласит всех музыкантов. С ним нечего стесняться.

— Мне кажется, он меня недолюбливает.

— Зато любит компанию людей, которых не любит. Пошли, — с чувством сказал Анри.

Они обогнули большое здание, во всех окнах которого горел свет; слышалась джазовая музыка. Анри позвонил в маленькую боковую дверь, и Скрясин открыл. Он тепло улыбнулся, причем присутствие Ламбера его, казалось, никоим образом не удивило.

— Клоди устроила коктейль, это ужасно, в доме полно всяких проходимцев, так что некуда податься. Входите, а потом потихоньку сбежим.

Ворот его рубашки был широко распахнут, застывший взгляд затуманился. Они поднялись на несколько ступенек; в глубине коридора открылась какая-то дверь в ярко освещенную комнату, послышалось чье-то шушуканье.

— У тебя кто-то есть? — спросил Анри.

— Это сюрприз, — с довольным видом ответил Скрясин.

Анри не без опаски последовал за ним. Увидев их, он невольно отпрянул: Воланж и Югетта. Луи радушно протянул ему руку. Он почти не изменился; морщины на лбу стали немного глубже, чем раньше, подбородок более твердый: прекрасное лицо, тщательно выточенное для потомства. Анри мгновенно вспомнил, как не раз обещал себе, читая угодливые статьи, которые писал Луи в свободной зоне, двинуть когда-нибудь ему кулаком в челюсть, но тоже протянул ему руку.

— Я страшно рад тебя видеть, старина, — сказал Луи. — Я никогда не решаюсь беспокоить тебя, знаю, как ты сильно занят; но мне часто хочется поболтать с тобой.

— Вы совсем не изменились, — заметила Югетта.

Она тоже не изменилась; такая же белокурая, прозрачная, элегантная, как прежде, и улыбалась все той же приторной улыбкой; она никогда не изменится, но однажды ее слегка коснутся пальцем, и она рассыплется в прах.

— Дело в том, что я никого не вижу, — сказал Анри. — Работаю как зверь.

— Да, у тебя, должно быть, скверная жизнь, — посочувствовал Луи. — Но зато ты создал себе первоклассное положение в литературе. Впрочем, меня это не удивляет, я всегда был убежден, что ты в конце концов добьешься признания. Тебе известно, что на черном рынке твоя книга стоит около трех тысяч?

— В настоящее время все книги продаются как сосиски, — ответил Анри.

— Это верно. Но на тебя были удивительные рецензии, — заметил Луи поощрительным тоном; он улыбнулся. — Надо сказать, что ты напал на золотой сюжет; тебе везет. С таким сюжетом книга пишется сама собой.

У Луи сохранилась его беспечная улыбка, однако в голосе появилась некая услужливость, которая никак не вязалась с его прежними решительными манерами.

— А ты? Что с тобой сталось? — спросил Анри.

Он испытывал смутный стыд, не слишком хорошо понимая, кого стыдится: Луи или самого себя.

— Надеюсь на литературную рецензию в еженедельнике, который скоро выйдет, — ответил Луи, разглядывая ногти.

— Бежим отсюда, — в нетерпении предложил Скрясин. — Эта музыка невыносима. Пошли выпьем немного шампанского в «Избе».

— Я думал, ты больше не заглядываешь в этот притон после того, как они выпотрошили твой бумажник.

Скрясин ухмыльнулся:

— Красть — это их ремесло; дело клиента — защищаться.

Анри заколебался; он покажется грубияном, но почему ему пытаются навязать свою волю? Он решительно не желал проводить вечер с Луи.

— Я, во всяком случае, не смогу с тобой пойти, — сказал он. — Я забежал потому, что обещал прийти, но мне надо вернуться в редакцию.

— Я не терплю ночных кабаре, — заявил Луи. — Останемся лучше здесь.

— Как хотите, — ответил Скрясин. Он с несчастным видом взглянул на Анри: — У тебя есть время выпить стаканчик?

— Ну конечно, — сказал Анри.

Открыв шкаф, Скрясин достал оттуда бутылку виски.

— Осталось немного.

— Я не пью, Югетта тоже, — сказал Луи. На пороге появилась Клоди.

Перейти на страницу:

Похожие книги