Мандариновый раф для хорошей девочки (СИ)

— Да чего там! Ну-ка! — и уже забирает у меня и сумку, и ёлку. — Если сами несёте, наверное, живете недалеко. Так-то я могу и подвезти.

— Подвозить не надо. А донести если поможете — спасибо. Живу действительно недалеко, — подтверждаю я.

— Ну пойдёмте тогда! — улыбается, и я показываю, куда идти.

По дороге знакомимся, мужчину зовут Вадимом. Женат или нет, конечно, не сказал. Он сейчас в перчатках, да и наличие или отсутствие кольца — далеко не показатель. Работает недалеко, заходит в нашу кондитерскую. Узнал меня, решил вот помочь. То-то он мне знакомым показался… А ведь не признала. Постоянных-то я помню в лицо.

Дошли до дома, поднялись ко мне на этаж. Лифта нет, и Вадим и тут вызвался помочь. У двери остановился. Я, точнее, остановилась, поворачиваясь к нему лицом и собираясь забрать сумку с ёлкой.

— Ну спасибо вам большое! Я бы не донесла! Дальше я сама!

— Установить есть кому?

— Установим!

— Занести, может?

— Да уж занесу! Мы же у самых дверей! — смотрю на него, а он улыбается, с ноги на ногу переминается и не уходит. Чего это надо ему? Занервничала немного, но сегодня день такой — обновлённая я, уверенная в себе, с новой причёской и кружевным бельём в пакете. Уверенно так продолжила:

— Спасибо вам, Вадим, ещё раз! Очень меня выручили, а то я свои силы не рассчитала! Если заходите в кондитерскую, значит, ещё увидимся! Но на всякий случай — с наступающим вас!

И вроде поблагодарила, и слегка от себя отодвинула — в дом не пущу, а в кофейню нашу милости просим. Вроде как и не отшила — наоборот, лазейку оставила. Нужно ли оно мне — лазейки оставлять? Мужчина этот, конечно, не Павел Птолемеев, однако ёлку и сумки мне донёс.

— С наступающим и вас, однако, думаю, ещё увидимся! — Вадим, улыбаясь, попятился к лестнице. Я достала ключи и открыла дверь. Оттуда сразу послышалось:

— Мама, ты?!

Взглянула на Вадима. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Что подумал он, не знаю, но теперь он в курсе, что у меня дети есть.

— Сынок мой, Лешка, — пояснила я. Вадим кивнул, повернулся и побежал по лестнице вниз. Я проводила его глазами, оценивая широкую мужскую спину. Помог и помог. Праздник на дворе, у всех настроение приподнятое. Мужчина же он — может, и просто так помочь решил, не обязательно же с подвохом.

Зашла домой. Уже скоро обратно идти за Сашкой.

Вечером вовсю лепила ёжики, котлеты и начинку в голубцы. На плите варилась капуста. Стояла миска с готовым рисом. Руки липкие, в фарше и муке. Мои бегали под ногами, а тут затихли. Что-то рисуют. Вдруг Лёшка прибегает.

— Мам! Смотри! — и показывает мне тигра. — Мам, смотри какой!

— Это ты сам нарисовал? — восхищаюсь я.

— Да, сам! — кивает Лешка.

— А когда? Сейчас, дома? — спрашиваю, однако вижу, что краски высохшие. И кажется, я понимаю, почему акварелька вся бурая — вон сколько рыжего с чёрным!

— В школе, — отвечает Лешка.

— А почему рисунок пополам перегнут? — продолжаю выяснять я.

— Так нёс, — пожимает плечами сын.

— Не может быть, — я качаю головой и наклоняюсь, — видишь, место перегиба чистое. На него не попала краска. Значит, рисовал ты уже на согнутом изначально, а потом расправленном листе. И эта ложбинка не прокрасилась.

— Ты страшный человек, мама, — очень серьёзно говорит сын. Я смеюсь.

— Так что случилось? Листы для рисования пополам сложил?

— У меня место в альбоме закончилось, таким вот листом со мной поделились. Из-за этого рисунок плохой?

— Это отличный рисунок! Самый лучший рисунок! Самый красивый в мире тигр! — обнимаю сына осторожно, чтоб не касаться его футболки и головы своими липкими от фарша руками. Сама думаю: первоклашки, семилетки. Не со зла. Подумаешь — листик перегнутый. Хорошо, что делятся. Мальчишки. Ещё чудо, что не комом в портфеле домой принёс.

— Мама, а это мой! — бежит Сашка, тычет мне своим тигром.

— Это ты сама? — удивляюсь я. Вроде как-то слишком аккуратно для пятилетки.

— Лучше ей сказать, она детектив, — шепчет Лешка.

— Мне Лешка помогал, — признаётся Саша. Смотрю на сына. Он тоже решает в чём-то признаться.

— Мам, мы по видео с ютуба рисовали. Там по шагам — как нарисовать тигра.

— Это мой телефон у вас? — спрашиваю.

— Ага, — кивает сын. — Там тебе писал кто-то. Что-то про мороженое. Но я не понял и закрыл.

Вихрем мысли понеслись. Ну какое ещё мороженое? «Мороженка», может? Кто меня так называет? Мне что, Птолемеев что-то написал?

Капуста кипит, котлеты горят, а хозяйственная мама с расшалившимися нервишками ручки срочно моет и к сынишке:

— Лешка, где мой телефон?

Глава 13. На сладкое

— «Что делает моя мороженка?»

Вот что он мне написал. Стою с телефоном в руках, смотрю на сообщение. «Моя» написал. Охламон. Подумала. Написала в ответ:

— «Растаяла».

Долго Пашу ждать не пришлось:

— «От моего сообщения?»

Наглый, ой наглый. А сама улыбаюсь. Встала у плиты, строчу:

— «Я не Мороженка, а Мандаринка».

— «Не понял».

Быстро отвечает. Делать ему нечего? Так же, как у меня, телефон в руках? Почему не звонит? Посмотрела на открытую дверь, дети туда-сюда бегают. О чём мне с Пашей говорить? Пишу ему:

— «Волосы покрасила».

В ответ:

— «Фото».

— «Что фото?» — пишу.

— «Шли».