Манчестер Блю

Старик лет пятидесяти, с выкрашенной серебристой краской пишущей машинкой, почти такой же старой, как он сам, сидел за деревянным столом на углу улицы. К нему стояла очередь из трех человек, Маршалл встал последним.

В стране, где много неграмотных, профессиональные составители писем загружены работой. Это старая профессия, и писари являются неотъемлемой частью общества, а поскольку они изо дня в день сидят на одном и том же месте и представляют собой постоянную величину в мире вечного движения, их используют и для других услуг. Маршаллу нужно было не напечатать письмо, а получить записку. Писари пользовались доверием, честность и умение хранить тайны – составляющая часть их профессии.

Старик в очках в стальной оправе, с зачесанными назад волосами с проседью был одет в коричневый костюм с галстуком под крахмальным воротничком. Он взглянул на изнывающего от жары Маршалла, когда тот наконец дождался своей очереди.

– Жарковато сегодня для туриста, – посочувствовал писарь.

– Да уж, – ответил тот, завидуя старику, его невосприимчивости к этому пеклу.

– Чем могу быть полезен?

– Я новичок в этом городе. – Маршалл повторял слова в точности, как ему велел Ронейн. – Ищу человека, который читает письма. И не знаю, где его найти.

– Как выглядит этот человек? – Скрытые за очками глаза старика не выдавали никаких эмоций.

– Маленького роста. В большой шляпе.

Старик кивнул, затем взял лист бумаги, вставил его в древнюю машинку и начал печатать.

– Это не просто город, – говорил он, стуча по клавишам. – Это огромный город. Древний. Заметьте, страна получила название по имени города, а не наоборот. И мы этим гордимся. Мехико основан в 1325 году. Еще до испанцев. – Закончив печатать, он вытащил из машинки листок и протянул Маршаллу. – Здесь вы найдете маленького человека в большой шляпе. Рядом с бульваром Хода.

Маршалл взглянул на адрес. Это недалеко отсюда. Он сунул листок в верхний карман, вынул бумажник и протянул старику 10 000 песо.

– Этого хватит?

Писарь кивнул и взял деньги. Он не счел нужным говорить, что ему уже уплачено за услуги.

Маршалл протиснулся сквозь небольшую очередь, образовавшуюся за ним, и пошел прочь. На углу улицы он оглянулся – старик уже печатал письмо следующему клиенту. Для него – посредника при передаче сообщений, составителя писем, человека-конторы – этого высокого американца уже не существовало. Просто еще одно лицо в мире занятых людей. Маршалл скользнул взглядом по толпе. За ним никто не следил. Во всяком случае, явно.

Он пересек улицу и пошел на запад, к бульвару Хола. Наконец через пятнадцать минут добрался до цели – многоквартирного дома в переполненном квартале, знававшем лучшие времена. У входной двери располагался ряд кнопок, он нажал крайнюю справа.

– Слушаю, – прохрипел голос в переговорном устройстве.

– Техас, – назвал пароль Маршалл. Замок открылся, и он проскользнул в полутемный коридор. Убедившись, что там никого нет, он поднялся по широкой лестнице на второй этаж и постучал в дверь.

Открыл Ронейн.

– Ты опоздал, – с упреком сказал он.

Маршалл пожал плечами и прошел в комнату. Ронейн был худым и маленьким, ростом не более пяти футов, человеком, носил густые черные усы, которые забавно топорщились, когда он начинал говорить, и придавали ему сходство с мышью. Он выглядел как мексиканец, хотя на самом деле был чистокровным американцем из Бэнгора, штат Мэн, потомком первых переселенцев. Эта способность сливаться с любым окружением была его самым ценным качеством.

– Он здесь? – спросил Маршалл.

– Все давно здесь. – Голос его звучал резко и нетерпеливо. – Товар у тебя?

Маршалл похлопал себя по карману.

– За мной не следили, – добавил он.

Ронейн оставил его замечание без внимания. Он уже давно работал с Маршаллом, и у них выработалось уважение друг к другу. Ронейн был мозгом, а Маршалл обладал исключительной интуицией. Они были совершенно разные люди. Их отношения строились на доверии и вере в способности друг друга. С годами взаимное сдержанное уважение переросло в сдержанную привязанность.

В соседней комнате, поменьше и потемнее, их ожидали мужчина и женщина.

Мужчина, мексиканец, сидел за столом. Он был необычайно толст, словно надутый шар с приставленными округлыми формами.

Женщина, стоявшая у окна, была безобразна, возможно, самая уродливая из всех, кого Маршалл когда-либо встречал. Левая и правая стороны ее лица представляли собой разительный контраст. Левая щека раздута, а правая – плоская. Глаза ей достались от разных родителей, и даже ноздри были разными – одна широкая, другая приплюснутая. Бледное лицо венчала копна коротких черных волос, густых и жестких. Ее грузное бесформенное тело облегал серый шерстяной костюм, спускающаяся до колен юбка оставляла открытыми мощные икры и лодыжки. Она курила сигарету, и Маршаллу бросились в глаза ее похожие на обрубки короткие пальцы. Они сжимались и разжимались, словно пытаясь схватить воздух. Маршалл чувствовал, что в сумке, висящей у нее через плечо, находилось оружие. Возможно, она охраняет жирного.

– Давайте сюда muestra, – произнес толстяк, имея в виду образец товара.