Малыш от генерального

Эпически, потому что подоспевший первым Слава был послан писать заявление на увольнение. А встретившийся на пути охранник Бадоева – в дальний поход по интимным местам.

Туда же хотелось отправить и мою драгоценную Аглаю Дмитриевну, мать ее, Калинину. Русским же языком сказал: «Мне звонить!». Но вломился без стука в номер, застал перепуганную помощницу в углу комнаты. И бешенство как рукой сняло.

Не женщина, а наказание. Причем для себя самой тоже.

– Там… там мышь мертвая, – трясущимися руками Аглая показала на кровать. – И конверт. Я не трогала ничего. Не подходила.

На меня она даже не взглянула. Вжалась лишь сильнее в стену и закрыла лицо руками.

– Так, понятно… Теперь все в порядке.

Я с трудом перевел дыхание. Сжал и разжал кулаки.

Немного придушить помощницу было просто необходимо. Штерн ей вчера строго запретил входить в любое помещение без проверки. Слава для этого и был приставлен. Но жестким массажем шеи предстояло заняться все же позже.

– Ты вещи вчера разобрала или все в чемодане?

Сражался с собой я недолго. С женской любовью к грызунам, тем более мертвым, Аглае и минуту здесь находиться было нельзя.

– В чемодане. Разложить времени не хватило, – моя серая мышка теперь даже пищала как мышь.

– Отлично. – Я указал на шкаф. – Там стоит?

– Что?

– Чемодан!

– Да… – Зеленые глаза стали похожи на блюдца. – За правой дверью.

– Умница.

Стараясь не наследить сильнее, чем уже наследил, я по большой дуге обошел кровать, распахнул дверь и достал чемодан. Все тот же красный. Из Сочи. Видимо, судьба мне была его таскать. Как сглазил кто.

– Ноутбук у тебя с собой? – взглядом указал на вместительную сумку в руках Аглаи.

– Да. – Впервые за время нашего разговора она посмотрела мне в лицо. – Я его с собой везде ношу.

– А что-нибудь важное в этой комнате еще осталось?

Быстро набрал на телефоне номер Штерна.

– Эм-м… Зубная щетка, расческа в ванной. Наверное, что-то из мелочей.

– Купим новые, – пока кое-кто не устроил сборы, я рукой указал на дверь в коридор. – Здесь тебе больше оставаться нельзя. Идея с отелем была дурацкой изначально.

– И куда я сейчас? – голос у мышки дрожал, но слушалась она четко. Сказал, что делать, – без вопросов бросилась на выход.

– Туда, где точно будет безопасно, – не тратя время на подробности и споры, я освободил номер и сразу же переключился на Штерна: – Дима, в отеле новое послание с сюрпризом. Конверт я не вскрывал. Постарался не следить, но группу лучше высылай прямо сейчас. С помощницей разберусь сам. Номер ваш.

Уточнять что-то или повторять Штерну не пришлось. Он по-армейски коротко кинул: «Принято», и спустя пару секунд я уже слышал в трубке, как он отдает распоряжения своим работникам.

Вряд ли в этот раз Бадоев со следователем могли его опередить. Одного прокола Штерну хватило. Впрочем, теперь это уже было не мое дело.

А мое…

В трубке послышались короткие гудки, и взгляд остановился на Аглае. Маленькая без своих каблуков. Трясущаяся как осиновый лист, но с гордо задранным носом и сжатыми в нитку губами.

Так и напрашивалась, чтобы кто-то добрался до ее попы и отшлепал. Качественно, со знанием дела и до розовых булок.

Правая и левая руки аж зудели, так рвались в бой. Помнили еще на ощупь, какие упругие эти половинки. Но вначале нужно было решить самый главный вопрос – жилищный. И с ним сучка-судьба в очередной раз доказала: «Выбора нет, есть только его видимость».

* * *

В мой «БМВ» Аглая садилась, даже не мяукнув. Пристегнулась, поправила юбку и уткнулась в свой телефон. Только спустя минут пятнадцать она всполошилась, что везет нас не водитель и дорога «Какая-то незнакомая».

Для человека, на чьем интеллекте держалась половина компании, это, конечно, был капитальный прокол. Но журить за невнимательность я не стал, как не стал и объясняться. Тупо крутил руль. Не глядя на свою помощницу, отдавал по громкой связи указания.

Посмотрел уже возле дома. Строго, хмуро и в глаза. По задумке после этого взгляда Аглая должна была с полчаса молчать. Но где мои задумки, а где Аглая Калинина?

О том, что не будет жить в моей квартире, она заявила еще до того, как я заглушил двигатель. К открытию двери я выслушал целую лекцию о субординации, свободе на личную жизнь, неприкосновенности и еще какой-то фигне.

Никогда не фантазировал о женщинах с кляпом во рту, но тут и уши, и душа требовали. Я бы даже не мелочился и выбрал штуковину побольше. Чтобы и мычать не могла! Только слушать и исполнять.

Что-нибудь еще тоже неплохо было бы вставить. Никогда не думал, что способен завестись от споров, но раздраконила девчонка сильнее, чем Карина в плаще на голое тело.

Как пацан! Перед охраной за парус в штанах стыдно было. Будто не подчиненную спасал, а бабу для развлечений снял. И Аглая, как назло, ничем не помогала. Мельтешила перед глазами со своими искусанными губами и нежной белой шеей. Чушь какую-то несла без остановки. И смотрела на меня… так испуганно, внимательно, будто знала, что именно с ней сделать хочу и сколько раз.