Малыш Николя

Руфюс сказал, что наизусть басню не знает, но примерно представляет, о чём там речь, и сразу начал объяснять, что это история про одну ворону, которая держала в клюве рокфор.

– Рокфор? – спросил инспектор, у которого делался всё более и более удивлённый вид.

– Да нет, – возразил Альцест, – это был камамбер.

– Ничего подобного, – сказал Руфюс. – Камамбер ворона не смогла бы держать в клюве, он текучий, и потом, он плохо пахнет!

– Может, он и неважно пахнет, зато на вкус – отличный, – ответил Альцест. – И потом, запах – это ещё ничего не значит. Вон мыло хорошо пахнет, а совершенно невкусное, я однажды пробовал.

– Ха! – крикнул Руфюс. – Да ты просто дурак, и я скажу своему папе, чтобы он выписал твоему папе кучу штрафов!

И потом они подрались.

Все уже повскакивали со своих мест и что-то кричали, кроме Клотера, который всё ещё плакал в своём углу, и Аньяна, который вышел к доске и декламировал там «Ворону и Лисицу». Учительница, инспектор и директор кричали: «Довольно!» В общем, всем было очень весело.

Когда все успокоились и опять сели на свои места, инспектор вынул носовой платок, вытер им лицо и весь вымазался чернилами, и очень жаль, что нам было запрещено смеяться, потому что из-за этого пришлось сдерживаться до самой перемены, а это страшно трудно.

Инспектор подошёл к учительнице и пожал ей руку.

– Хочу выразить вам свою глубокую симпатию, мадемуазель. Ещё ни разу до сегодняшнего дня я не осознавал с такой очевидностью, какого самопожертвования требует наша профессия. Так держать! Мужайтесь! Браво!

И он очень быстро вышел вместе с директором.

Мы очень любим нашу учительницу, но на этот раз она поступила ужасно несправедливо. Ведь именно благодаря нам её поздравил инспектор, а она всех нас оставила после уроков!

Рекс

Я шёл из школы и встретил щенка. У него был совершенно потерянный вид, он был совсем один, и мне стало его ужасно жалко. Я подумал, что щенок будет рад найти друга, и побежал за ним, но догнал с большим трудом. Он совсем не собирался идти со мной – наверное, побаивался, но я ему отдал половину своей булочки с шоколадом, он её съел и начал вилять хвостом. Я назвал его Рексом, как в фильме про полицейских, который я смотрел в прошлый четверг.

После булочки – Рекс проглотил её почти так же быстро, как это сделал бы Альцест, мой друг, который всё время ест, – щенок с радостью пошёл за мной. Я подумал, что для мамы с папой это будет отличный сюрприз, если я приду домой вместе с Рексом. А потом я научу Рекса делать всякие фокусы, он будет сторожить дом, а ещё он будет помогать мне ловить бандитов, как в том фильме в прошлый четверг.

Так вот, вы мне просто не поверите, но, когда мы пришли домой, мама совсем не обрадовалась, когда увидела Рекса, ну совершенно не обрадовалась. Надо сказать, что он сам был в этом немножко виноват. Когда мы вошли в гостиную, мама нас встретила, поцеловала меня, спросила, всё ли в порядке в школе, не баловался ли я, а потом увидела Рекса и начала кричать:

– Где ты подобрал это животное?!

Я стал ей объяснять, что это несчастный щенок, который потерялся и который будет мне помогать ловить кучу бандитов, но Рекс, вместо того чтобы стоять спокойно, прыгнул на кресло и начал кусать подушку. А это было то самое кресло, куда папе разрешают садиться, только когда у нас гости!

Мама всё кричала, что уже давно запретила мне тащить с улицы в дом всякую живность (это правда, мама мне это запретила, когда я в прошлый раз принёс мышку), что это опасно, что собака может быть бешеной, что она всех нас покусает, и мы все заразимся бешенством, и что сейчас она сходит за метлой, чтобы выставить это животное вон, и что она даёт мне ровно одну минуту, чтобы я убрал эту собаку из дома.

Мне было нелегко заставить Рекса отцепиться от подушки, в зубах у него ещё оставался целый клок, и я правда не понимаю, что ему в ней так понравилось. Потом я взял Рекса на руки, и мы вышли в сад. Мне очень хотелось заплакать, и я так и сделал. Не знаю, было ли грустно Рексу, он был слишком занят – всё время выплёвывал кусочки шерсти от подушки.

Когда пришёл папа, он так нас и застал сидящими перед дверью: я плакал, а Рекс плевался.

– Ну, – сказал папа, – что тут происходит?

И я ему всё объяснил, что мама не захотела оставить Рекса, а Рекс – это мой друг, и я тоже его единственный друг, и он будет помогать мне ловить кучу бандитов и будет делать фокусы, которым я его научу, и что я ужасно несчастный, и я снова заплакал, а Рекс чесал себе ухо задней лапой, хотя это страшно трудно, мы однажды в школе попробовали, и единственный, у кого получилось, – это Мексан, у которого слишком длинные ноги.