Малыш

— Малышу?… — воскликнула Мартина. — Но что он может сделать?…

— Благодаря тебе… мой мальчик?… — удивленно подхватил мистер Мартин.

У Малыша перехватило дыхание, и он просто не мог говорить.

— Зачем ты позвал нас сюда, где все напоминает нам о былых несчастьях? — спросил Мердок. — Чего ради мы снова оказались на этой ферме, где все мы так долго страдали? Скажи, Малыш, зачем тебе понадобилось оживлять в нас печальные воспоминания?…

Тот же вопрос читался во взорах всех присутствующих — не только Маккарти, но и Грипа, Сисси и Боба. С какой целью Малыш собрал их всех здесь, на Кервенской ферме?

— Зачем? — переспросил он, как бы очнувшись ото сна и с трудом беря себя в руки. — Пойдемте со мной, отец, мать, братья, идемте!

Все пошли за Малышом в центр двора.

Там, среди кустов, сорняков и колючек зеленела маленькая елочка.

— Дженни, — сказал Малыш, обращаясь к девочке, — видишь это деревце?… Я посадил его в тот день, когда ты появилась на свет… Ему уже восемь лет, как и тебе!

При напоминании о тех днях, когда она была счастлива, Китти разразилась рыданиями.

— Дженни, дорогая моя, — продолжал Малыш, — видишь этот нож?…

И он показал ей нож, который достал из кожаных ножен.

— Это был первый подарок, полученный мной от бабушки… твоей прабабушки, которую ты почти не знала.

При этих словах, произнесенных здесь, среди развалин, мистер Мартин, его жена и дети почувствовали, как их сердца учащенно забились.

— Дженни, — продолжал Малыш среди всеобщего волненья, — возьми этот нож и разрой землю под деревом.

Не понимая, в чем дело, Дженни опустилась на колени и, раздвинув кусты, стала копать в указанном месте. Вскоре нож ударился обо что-то твердое.

То был глиняный горшок, прекрасно сохранившийся под толстым слоем земли.

— Вытащи горшок, Дженни, и открой его!

Девчушка подчинилась. Все, затаив дыхание, наблюдали за ней.

Когда она открыла горшок, там оказались камешки, вроде тех, что усеивают дно соседней речушки Кэшн.

— Мистер Мартин, — сказал Малыш, — вы помните?… Каждый вечер когда-то, если вы были довольны моей работой, вы давали мне камешек…

— Да, мой мальчик, и не было дня, чтобы ты его не заслужил…

— Их здесь ровно столько, сколько дней я провел на ферме. Пересчитай-ка их, Дженни… Ведь ты умеешь считать, не правда ли?…

— О да! — ответила девчушка.

И она принялась считать камешки, раскладывая их на кучки, по сто штук в каждой.

— Одна тысяча пятьсот сорок, — сказала она наконец.

— Все правильно, — подтвердил Малыш. — Больше четырех лет я провел в твоей семье, Дженни… твоей семье, ставшей и моей!

— И эти камешки, — сказал мистер Мартин, опустив голову, — единственная плата, которую ты получил от меня… А я-то надеялся когда-нибудь заменить их шиллингами!

— И которые превратятся для вас, отец, в золотые монеты!

Ни мистер Мартин, ни все его семейство ничего не могли понять. Что происходит? О чем говорит их бедный мальчик? Такое богатство!… Не сошел ли он с ума?

Угадав, о чем они думают, Сисси поспешила сказать:

— Нет-нет, друзья мои, и сердце и разум у него в полном порядке!

— Да, все правильно, отец мой Мартин, матушка Мартина, братья мои Мердок, Пат и Сим, и ты, Китти, и ты, моя крестница, все верно!… Я так счастлив, что могу наконец отблагодарить вас хотя бы в малой степени, за то добро, что вы для меня сделали!… Эта земля продается… Вы купите ее. Восстановите ферму… О деньгах не беспокойтесь, у меня хватит на все… Никаких притеснений со стороны какого-то там Харберта вы терпеть уже не будете!… Здесь ваш дом… Вы здесь хозяева!…

Затем Малыш поведал приемным родителям свою историю, начиная с того самого дня, когда он покинул ферму Кервен, и до настоящего времени. Деньги, которые он предоставлял в распоряжение семьи Маккарти, в соответствии с количеством камешков, выразились в сумме в тысячу пятьсот сорок фунтов — целое состояние для нищих ирландцев!

И может быть, впервые на эту землю, обильно политую слезами горя и печали, упали слезы радости и благодарности!

Три пасхальных дня Малыш, Боб, Сисси и Грип провели с семьей Маккарти в Силтоне. После трогательного прощания они вернулись в Дублин, и утром тринадцатого апреля магазин вновь распахнул двери перед покупателями.

Прошел год. И этот, 1887 год по праву может считаться одним из счастливейших в жизни наших героев. Юному патрону исполнилось шестнадцать лет. Дела его процветали. Он достиг богатства и славы. Доход от сделки с «Дорис» превзошел даже самые смелые расчеты мистера О'Брайена, и капитал торгового дома «Литтл Бой энд К°» достиг двадцати тысяч фунтов. Конечно, часть денег принадлежала мистеру и миссис Грип, Бобу как компаньонам фирмы «Для тощих кошельков». Но ведь все они были членами одной семьи!